— Тогда пусть будет госпожа Фигле, — решил Субастик. — А какой предмет она будет вести?

— Придумаю завтра утром, — сказал господин Дауме. — Главное — представить тебя нашему Шеллингу, директору, и сделать так, чтобы ты попал к нему в класс. Вчера он хвастался в учительской, что заразил своих учеников любовью к литературе! Завтра им будет не до литературы! — Господин Дауме нахмурился. — Я видел, с какой презрительной физиономией он смотрел на мою новую машину из окна, — пробормотал он. — Пусть теперь попляшет!

Глава пятая
Странный урок и неожиданное извинение

Когда в четверг утром Мартин с Роландом заходили в школу, они столкнулись в дверях с господином Дауме. Рядом с ним шла какая-то молодая женщина, которую Мартин и Роланд видели в первый раз. Крошечная, миниатюрная, с шапкой ярко-рыжих волос, с изящным, слегка вздернутым носиком, она сразу бросалась в глаза.

— У нее нос как у принцессы Ли Фанг Чу из «Тайны черного камня», — прошептал Роланд Мартину на ухо.

Наверное, это была новая учительница, судя по тому, что Дауме сразу направился в учительскую.

Роланд пихнул Мартина в бок.

— Видал? Она тебе подмигнула! — ошарашенно сказал он. — Ты что, ее знаешь?

— Что? — рассеянно спросил Мартин, мысли которого были в этот момент заняты совсем другим.

В вестибюле только что появилась Тина, которая гордо прошла мимо, не поздоровавшись.

Мартин резко отвернулся.

— Ты ее знаешь? — повторил свой вопрос Роланд.

— Кого? — переспросил Мартин.

Роланд закатил глаза.

— Императрицу китайскую, — буркнул он. — Пошли в класс, бесполезно разговаривать. Витаешь где-то там в облаках.

Господин Дауме как раз проходил вместе с хорошенькой рыжеволосой девушкой мимо канцелярии, когда оттуда высунулась госпожа Блюмляйн.

— Доброе утро, госпожа Блюмляйн, — сказал господин Дауме. — А мы к вам собирались!

— А, господин Дауме, — протянула она с некоторой издевкой. — Спасибо, что хоть здороваетесь!

— Неужели вы рассердились на меня за то, что позавчера мы так стремительно расстались? — спросил он, пустив в ход свою самую обворожительную улыбку. — Мне очень жаль. Простите, правда. Я должен был… Мне нужно было… — замялся он, не зная, какую отговорку придумать на ходу.

— Ему нужно было украсть чужие капли, — сказала за него рыжеволосая спутница.

— Можно обойтись без твоих дурацких замечаний? — прошипел господин Дауме, обращаясь к незнакомке.

— Это ваша подруга? — спросила госпожа Блюмляйн, бросив косой взгляд на рыжую девицу.

— Нет-нет, — поспешил ответить господин Дауме, чтобы его дама не успела вставить слово. — Мы познакомились только сегодня утром. Позвольте представить: госпожа Фигле, новая стажерка. Направили из Отдела школьного образования. Вы, наверное, получили письмо? Она только что окончила университет и с сегодняшнего дня будет у нас стажироваться.

— Никакого письма я не получала, — неуверенно проговорила госпожа Блюмляйн.

— Не заметили, бывает, — успокоил ее господин Дауме.

Госпожа Блюмляйн вернулась в канцелярию и принялась перебирать бумаги на столе.

— Странно, — бормотала она. — Не было никакого письма.

— А вы видели, какая у меня машина? — игриво спросил господин Дауме, чтобы отвлечь госпожу Блюмляйн от поисков.

— Видела, — ответила она. — Поздравляю! Все от нее в восторге, — сообщила госпожа Блюмляйн, продолжая рыться в бумагах. — Кроме господина Шеллинга. Но он в машинах ничего не понимает. Ему все равно.

— Будем надеяться тогда, что он хотя бы придет в восторг от госпожи Фигле, — сказал господин Дауме. — Ее направили к нему в класс.

— Первый раз об этом слышу, в расписании ничего такого не стоит! Как же так? — сокрушенно проговорила госпожа Блюмляйн.

— Ну что вы так переживаете? — убаюкивающим тоном проворковал господин Дауме. — Бумажки теряются, ничего страшного. Сунули куда-нибудь по рассеянности, и все. Зимой все такие рассеянные, — сказал господин Дауме с улыбкой. — Я оставлю у вас госпожу Фигле. Мне нужно в спортзал. Когда придет господин Шеллинг, вы уж представьте ему нашу новую сотрудницу.

— Конечно, господин Дауме, — покорно согласилась госпожа Блюмляйн. — Спасибо, что предупредили. А то было бы неловко. Пришлось бы извиняться перед директором. И куда могло подеваться это письмо?

— Не волнуйтесь, госпожа Блюмляйн, я никому не скажу! Забудем об этой мелочи! Вчера вы мне помогли, сегодня — я вам… Нужно поддерживать друг друга, верно?

С этими словами он направился к выходу.

Госпожа Блюмляйн исчезла в недрах директорского кабинета. Воспользовавшись ее отсутствием, господин Дауме подскочил к госпоже Фигле и зашептал ей на ухо:

— Никакой самодеятельности! Делай все, как я пожелал!

— А если этот Шеллинг меня к себе не пустит? — спросила она.

— Желаю, чтобы господин Шеллинг делал все, что ты прикажешь, как только ты назовешь его «господин Шиллинг», — еще тише прошептал господин Дауме, припав к уху госпожи Фигле.

— Понятно, — отозвалась госпожа Фигле, почесав ухо, и проследовала в приемную, где она стала дожидаться господина Шеллинга.

Прошло минут пять после звонка, когда в класс к четвертому «А» пришел наконец господин Шеллинг. Он явился в сопровождении рыжеволосой женщины, которую Мартин с Роландом уже видели внизу.

Господин Шеллинг встал за кафедру и сказал:

— Позвольте вам представить госпожу Фигле. Она молодой специалист и будет проходить у нас преподавательскую практику. Учиться учить, можно сказать. Верно? — обратился господин Шеллинг с шутливым вопросом к гостье.

— Сказать-то можно, верно, но можно ли и можно ли верно, и верно ли это, что можно, а главное, верно ли, что можно верно, это еще вопрос, верно? — проговорила молодая учительница и усмехнулась.

Господин Шеллинг улыбнулся кривой вымученной улыбкой и пробормотал:

— Очень оригинально.

— Но я что хочу сказать, — продолжала рыжая, — прежде чем учитель начнет учиться учить, он должен научиться учиться, потому что если не научиться учиться, то как же можно научиться учить?

Леандер Громмель поднял руку.

— Да, Громмель, — дал ему слово господин Шеллинг.