Не успел я ответить, как звякнул дверной звонок.
— О боже! Это фрау Кнапп! — воскликнул я. — А у нас не убрано. Посуда грязная. Всё в кетчупе! Быстро надень другую рубашку, твоя в пятнах! Поторопись!
Но наша суматоха была лишней, потому что в дверь звонил папа, вернувшийся от господина Эдгара.
— Это ты! — вздохнул я облегчением. — А я боялся, что это фрау Кнапп!
— Хорошо, что ты о ней вспомнил. Из-за всей этой сумятицы с господином Эдгаром я чуть было не забыл, что нам предстоит важнейшая проверка. Правда, так, как сейчас, наша квартира не должна выглядеть, — сказал папа, бросив взгляд на грязную посуду, стоящую на кухонном столе. — А то от детского дома нам, пожалуй, не отвертеться. Сейчас здесь в самом деле невыносимые условия!
— Я обязательно помыл бы посуду, — начал оправдываться я. — Просто я заговорился с господином Белло.
— А что касается господина Белло, то он наконец-то получит нормальную постель, — сказал папа. — Как ты думаешь, что напишет фрау Клапп в своем отчёте, если увидит, что наш итальянский родственник спит на полу?
— Господин Белло любит спать на полу, — ввернул тот.
— Любит или не любит — сейчас это неважно. С сегодняшнего дня ты будешь спать на матраце, как всякий нормальный человек.
Папа прошёл в свою спальню, стащил один из двух матрацев с двуспальной кровати и перенёс его в мою комнату.
— Вот так, — удовлетворённо сказал он, когда матрац, обтянутый простынёй и покрытый одеялом, был положен вдоль стены. — Выглядит вполне прилично. Теперь фрау Клапп может прийти.
В понедельник после уроков Роберт Штайнхойер опасливо оглядывался по сторонам, нет ли поблизости Белло.
— Что случилось с твоим псом? — спросил он Макса. — Он сегодня не придёт за тобой?
— Нет, — отрезал Макс. — Он ждёт меня дома. — Не мог же он сказать, что Белло превратился в человека.
А когда Макс вместе с Морицем Брандауэром пошёл домой, Роберт так осмелел, что, пробегая мимо, вырвал из рук Макса школьный рюкзак. Наверное, он всё ещё злился, что в пятницу показал Максу свой испуг и решил побыстрее укрыться дома.
— Сейчас же верни рюкзак! — завопил Макс, но это не помогло.
Роберт лишь рассмеялся.
— Сам достань, сам достань! — И забросил рюкзак за ближайший забор.
— Завтра же я скажу об этом фрау Майер-Штайнфельд! — закричал Мориц Брандауэр в спину Роберту, а Максу пришлось лезть через забор в чужой сад.
Вместе дошли они до аптеки Штернхайма и там расстались.
— Лучше не жалуйся завтра учительнице. Что толку, если она его накажет? Потом он ещё больше будет вредить нам, — попросил одноклассника Макс.
Мориц был самым слабым в классе, но отнюдь не самым боязливым. Во всяком случае, в среду он рассказал фрау Майер-Штайнфельд, что Роберт перекинул школьную сумку Макса через чужой забор, и обидчик получил запись в дневник.
После уроков Роберт подкараулил их, бросился на Морица и заломил ему руку за спину.
— На колени! — скомандовал он.
— Ой! — вскрикнул Мориц. — Мне больно!
— Тебе и должно быть больно, — отрезал Роберт.
— Сейчас же оставь Морица в покое! — потребовал Макс.
— Я его предупреждал, — огрызнулся Роберт. — А теперь пусть встанет передо мной на колени и скажет: «Роберт, я больше никогда не буду ябедничать».
Макс бросился к Роберту и попытался оттащить его от Морица. Роберт отпустил Морица, схватил в охапку Макса, повалил его на землю и хотел было сесть на него верхом, как вдруг почувствовал, как чьи-то сильные руки схватили его за шиворот и подняли в воздух на полметра.
Штайнхойер беспомощно сучил руками и ногами, оказавшись лицом к лицу с незнакомым господином.
— Если ещё раз сделаешь плохо Максу, будешь иметь дело с Господином Белло. Господин Белло так укусит тебя в зад, что ты три дня сидеть не сможешь!
Конечно, это был не кто иной, как господин Белло, пришедший в школу за Максом.
— Ты всё понял?
Роберт кивнул. От страха он потерял дар речи.
— Ты понял Господина Белло? — повторил господин Белло.
— Да, — жалобно проскулил Роберт. — Я больше не буду. Обещаю!
— Убирайся отсюда! Быстро! Ещё быстрее! — приказал господин Белло и опустил Роберта.
Роберт не стал дожидаться повторной команды и помчался прочь с такой скоростью, что господин Дроммель, учитель физкультуры, наверняка наградил бы его медалью за спортивный рекорд.
— Спасибо, господин Белло, — пробормотал Макс.
Мориц стоял рядом и от удивления не мог произнести ни слова. А потом спросил шёпотом:
— Макс, это кто?
— Он живёт у нас. И кроме того — он мой друг.
Дома Макс сказал господину Белло:
— Собственно говоря, мне не хотелось писать от твоего имени письмо. Из-за папы. Но раз ты помог мне, я помогу тебе.
После обеда Макс и господин Белло сидели за кухонным столом и сочиняли письмо фрау Лихтблау, пока Штернхайм был занят в аптеке. В блокноте Макса набралось уже не меньше четырёх черновиков, исчёрканных вдоль и поперёк.
— Совсем непросто написать такое письмо, — промычал Макс, грызя кончик шариковой ручки. На ней обозначился глубокий след от его зубов. — Ведь фрау Лихтблау должна тебе поверить.
— Поверить, да. — Господин Белло энергично закивал головой. — Может, написать так: «Дорогая фрау Лихтблау, я так влюблён в тебя, как был влюблён только один раз в жизни»?
— А ты был влюблён? — спросил Макс.
— Да. В одну девочку породы колли. Очень красивая девочка, — мечтательно вздохнул господин Белло. — У неё была такая красивая длинная шерсть и та-а-акой прекрасный хвост!
— A-а, так это случилось тогда, когда ты был собакой, — сообразил Макс. — И чем же кончилась та любовь?
— А ничем, — грустно завершил рассказ господин Белло. — Этот тупица, её хозяин, всегда прогонял меня. Камнями кидался.
— Понимаю, — кивнул Макс. — Но мне кажется, что фрау Лихтблау не понравится, если написать, что раньше ты любил другую.
— Значит, не понравится, — задумался господин Белло. И погрузился в себя. — Тогда напиши так: «Фрау Лихтблау, Господин Белло тебя любит».
— Не знаю, не знаю, — засомневался Макс. — Слишком прямолинейно. Она же понятия не имеет, что у неё здесь, этажом ниже, завёлся поклонник. И вдруг ни с того ни с сего: «Господин Белло тебя любит». Нет, так нельзя.
— Поклонник — это хорошо! — загорелся господин Белло. — Напиши просто: «Я люблю тебя. Твой незнакомый поклонник».