– И пусть каждый, кто верен Империи, принесет свою клятву Первому Сыну Синевы.
Ганфала сделал два шага в сторону, открывая Герфегеста тысячам взоров.
– Ганфала ждет твоих слов, – шепнул на ухо Герфегесту Горхла.
Строго говоря, от присяги на верность императору он был освобожден пятнадцать лет назад волею роковых событий, сокрушивших Дом Конгетларов. Но сейчас, перед лицом новой чудовищной угрозы, Герфегест был готов на любые слова, лишь бы они послужили пользе общего дела.
Герфегест едва заметно кивнул и вслед за этим над площадью зазвучал голос Последнего из Конгетларов:
– Конгетлары нашли в Синем Алустрале только смерть. Смерть – и ничего более. Пятнадцать лет назад я, Последний из Дома Конгетларов, ушел от этих страшных и благословенных морей в Мир Суши, в далекую Сармонтазару. Я ушел, чтобы не возвращаться. Но я вернулся. Вернулся, чтобы сражаться со злом, какое бы обличье оно ни принимало в нашем мире. И если зло пришло с Гамелинами – я клянусь сокрушить Гамелинов. Если я увижу зло в любом из нас – я клянусь вырвать его вместе с нечестивым сердцем. Даже если это сердце будет моим сердцем. Клянусь тебе в этом, Лан Красный Панцирь!
Вслед за Герфегестом присягнули на верность общему делу Горхла, Двалара и Киммерин. Потом – Дом Орнумхониоров. Затем – посольство Ганантахониоров.
– Хорошо! – вновь прогремел голос Ганфалы. – Верные сохранили свою верность и это преисполняет мое сердце радостью. Но среди нас есть трое, чьи жизни охраняются лишь нерушимыми законами гостеприимства. Их имена – Артагевд, Сорнакс Бледный и Сорнакс Рыжий. Они – послы Дома Гамелинов. Эти трое прибыли сюда, чтобы склонить Юг к позору. Но сейчас они видят нашу непреклонную решимость, и я слышу, как колесницы ужаса грохочут в их сердцах. Здесь и сейчас, рядом с телом нашего императора, я хочу дать им последнюю возможность. Пусть присягнут на верность Империи и тем признают, что служат неправому делу.
В годы своих скитаний по Сармонтазаре Герфегест побывал во многих столицах, гостил при разных дворах и был искушен в дипломатии. Он не мог не отдать должное Ганфале, который, чудом избегнув гибели в залитой кровью гавани Рема Двувратного, прибыв в Наг-Киннист на одном-единственном корабле, за два дня смог привести к страшной клятве верности Дома Юга. Впрочем, если бы не его, Герфегеста, Семя Ветра, открывшее дорогу в Арсенал, результаты могли бы быть совсем, совсем иными…
В этот момент Герфегест осознал, что над площадью уже давно царит гнетущая тишина. Он поднял глаза.
Тысячи ненавидящих взоров были устремлены на Гамелинов.
Сейчас в душе главы посольства Гамелинов вершились судьбы Алустрала.
Все прекрасно понимали, что стоит Гамелину присягнуть на верность Империи – и в лагере мятежников начнется кровавый разброд. Первыми отложатся Пелны. Вслед за ними – Хевры. Потом – Эльм-Оры. Возможно, южанам даже не придется обнажать мечей, чтобы война завершилась. Ганфала был мастером политической провокации. Вот только удастся ли ему остаться в выгоде на этот раз?
Посол Гамелинов Артагевд молчал не более десяти ударов сердца, но всем казалось, что прошли столетия. Наконец он заговорил – глубоким, спокойным голосом, который нечасто встретишь у тех, кому еще далеко до тридцатилетия:
– Клянусь тебе, император Лан Красный Панцирь…
В рядах воинов прокатился восторженный гул.
Неужели?
Правда?
Войне конец?
Но Артагевд продолжал:
– …Клянусь в том, что мой меч всегда служил и будет служить делу Империи. Истинному делу Империи, а не темным и чудовищным замыслам самозваного Ганфалы, который установил над тобой, Лан Красный Панцирь, и над Священным Островом Дагаат свое безраздельное владычество. Все, что свершил Дом Гамелинов и его верные союзники, – не мятеж, но справедливость. Я клянусь тебе, Первый Сын Синевы, что Дом Гамелинов останется верен Империи до конца и, когда голова последнего Пса Хуммера будет вверена безмолвию вод, твой сын и престолонаследник Торвент, сгинувший в неизвестности, займет свое законное место на престоле обновленного Алустрала. Я знаю: Торвент жив. На него теперь все мои упования!
Послов принято выслушивать до конца. Что бы они ни говорили. Только это удерживало Ваарнарка на протяжении всей речи Артагевда. Но когда его голос затих, Ваарнарк прорычал:
– Благодари Синеву Алустрала, что ты находишься на моей земле, Гамелин! Ни один волос не упадет с твоей собачьей головы по вине Орнумхониоров. Но мы еще встретимся у Дагаата!
– Зачем ждать так долго? – с издевкой спросил Сорнакс Рыжий. – У наших клинков нет ушей и они слыхом не слыхивали о законах гостеприимства. Сойдемся здесь и сейчас. Костер вы сложили высокий – хватит не только для…
Сорнакс Рыжий зашел слишком далеко. Возможно, если бы не смерть Ларта, принесенного в жертву во имя «темного пламени», если бы не тяжелый взгляд Ганфалы…
Последнее слово Сорнакса Рыжего никто не расслышал. Оно потонуло в надсадном хрипе.
Друзья называли Ваарнарка Быстрым Когтем. Никто среди Орнумхониоров не умел с таким проворством выхватить правой рукой из левого рукава ухватистый тонкий кинжал. Второй удар Ваарнарка предназначался Артагевду, но тот успел подставить под его удар церемониальный щиток с Черными Лебедями.
Сорнакс Бледный обнажил меч, но в грудь послам уже уперлись копья готовых к любым неожиданностям телохранителей Ваарнарка.
– Довольно! – крикнул Ганфала.
– Довольно? – тяжело дыша, переспросил Ваарнарк. – Прости, Рыбий Пастырь, Наг-Киннист – моя вотчина. Но ты прав – даже пес заслуживает смерти в честном бою. Сорнакс Бледный из Дома Гамелинов, тебе говорю я, Ваарнарк Быстрый Коготь. Твой брат оскорбил Империю и ты не отрекся от его слов. Я вызываю тебя на честный поединок.
– Принимаю твой вызов, Ваарнарк из Дома Орнумхониоров.
Телохранители расступились.
Сорнакс и Ваарнарк были вооружены одинаково – мечами под правую руку и кинжалами под левую. Ваарнарк ниже и проворнее, Сорнакс явно искуснее во владении мечом. Это Герфегест сразу подметил бесстрастным взглядом ученика Зикры Конгетлара.
Поединок был очень короток. Сорнакс достал ослепленного ненавистью Ваарнарка с третьего выпада. Кровь хлынула из распоротого бедра главы Дома Орнумхониоров. Он пошатнулся, но устоял на ногах. Герфегест был восхищен. Ваарнарк перенес чудовищную боль, не изменившись в лице, словно бы меч Гамелина был портновской булавкой.
Новый удар Гамелина должен был стать роковым. Но лезвие кинжала Ваарнарка вдруг щелкнуло, раскрываясь на три лепестка, и меч Сорнакса попал в ловко расставленную западню!
Ваарнарк сразу же завалился вперед, на колено здоровой ноги. Гамелин тихо вскрикнул. Большего не позволяли его пронзенные насквозь легкие…
Телохранители подхватили истекающего кровью Ваарнарка. Орнумхониоры взорвались дружным ревом одобрения.