Кто-то из людей Вета заметил появление Эстебана, однако большинство, не обращая внимания, продолжали играть в карты и домино под большими цветными зонтиками.
Гиены подошли к ограде, прижались носами к сетке.
Когда Эстебан вытащил Марию из машины, из своего дома вышел Вет. Эстебан отдал ему деньги. Вет взвесил их на ладони, посмотрел на Марию.
– Это все деньги, которые ты заработала? Вот это?
Мария кивнула, не доверяя своему голосу.
– Знаешь, я ведь старался тебе помочь.
Молчание затянулось. За сеткой расхаживали гиены.
– Я должна была…
– Ты должна была попытаться сбежать? Ты не верила, что я о тебе позабочусь?
Она замолчала.
– Я разрешил бы тебе заработать деньги на проезд, неужели не понимаешь? Я хотел тебе помочь. Ты мне нравилась.
Вет склонил голову, нахмурился.
– Такая умная… Я думал: «Вот она, вот девушка, которой нужно дать еще один шанс. Я возьму ее под свое крыло. Дам ей шанс заработать, а потом она уйдет на север с кругленькой суммой денег. И всегда будет помнить, что я сделал для нее доброе дело».
– Извини.
– Я снова спрашивал про тебя у Санта-Муэрте. – Вет показал на алтарь, на котором сверкали пустые бутылки от текилы. – На этот раз она не просила тебя спасти. Она тоже не любит тех, кто не держит слово.
Гиены за забором стонали и хихикали, словно чувствуя благоприятную возможность, скрытую в словах их хозяина.
– Сара умерла, – попыталась объяснить Мария. – Я запаниковала…
– Плевать на Сару. Только ты мне была небезразлична. Ты нравилась Костлявой Госпоже. Но ты не сделала то, о чем мы просили.
– Теперь я могу работать. Я тебе заплачу.
– Деньги – пройденный этап. Проблема в данный момент – искупление, а его за деньги не купишь. – Вет встал и посмотрел на Эстебана и Като. – Разберитесь с ней.
Эстебан и Като схватили Марию за руки и потащили к загонам с гиенами. Она сопротивлялась, но они привыкли к людям, которые борются за жизнь, и легко ее удержали.
Гиены сходили с ума: сначала одна, а затем и другие возбужденно залаяли, стали подниматься на задние лапы и хихикать, заметив их приближение. Из темных брошенных домов появились новые и побежали к остальным.
Мария кричала и упиралась. Эстебан и Като со смехом швырнули ее к забору, и гиены бросились на нее, но она отскочила и с трудом поднялась на ноги. Звери выли и бились о сетку.
Эстебан и Като подталкивали ее к забору. Все ближе и ближе.
– Они тебе нравятся, puta? Ты им – да.
Бежать было некуда. Гиены ждали у сетки – дюжина, не меньше. Зубы. Слюна. Пятнистые шкуры. Злоба, голод. Шум оглушал. Эстебан схватил Марию за запястье и прижал ее руку к сетке.
– Дадим им попробовать.
Мария завопила, пытаясь высвободиться. Ее пальцы были все ближе к сетке и зубам. Она не могла убежать.
Пальцы коснулись ограждения. Она сжала кулак, но Эстебан с силой ударил ее руку о забор, и гиены бросились на нее.
На второй день ожидания вестей от Тимо Люси уже лезла на стену от беспокойства.
– Я пойду, – сказала она.
Утреннее солнце проникало в окна сквота, и воздух в их квартире закипал. Ей хотелось только одного – выбраться из этой жалкой дыры. Но Анхель был против, и теперь она сходила с ума.
– Я пойду, – повторила она более твердо.
– Весьма вероятно, что за твоим домом следят.
– Санни – мой пес. Я должна его забрать. Я за него в ответе.
Анхель пожал плечами.
– Раньше нужно было думать.
Люси свирепо взглянула на него.
– А если я отправлю Шарлин?
– Если надо что-то сделать, поручи это тому, кому не известно наше местонахождение.
– Мы ведь даже не знаем, ищут нас или нет.
Анхель покачал головой.
– Нас ищут.
– С чего ты взял?
– Я бы на их месте искал.
Наконец им удалось прийти к компромиссу. Люси попросила Шарлин позвонить мальчику-соседу, чтобы он забрал Санни к себе.
По крайней мере, Санни будет в порядке.
Она тревожилась. Она расхаживала по комнате.
Анхель сохранял спокойствие. Казалось, он совсем не против того, чтобы сидеть, смотреть телевизор, проверять обстановку, выглядывая из окна, и ждать. Он напоминал умиротворенного Будду – готового действовать, но при этом терпеливо выжидающего, когда настанет подходящий момент.
Анхель подобрал на улице китайский учебный планшет и заплатил крутившимся у насоса детям, чтобы те взломали управление закачкой. Поэтому теперь, вместо руководств по написанию иероглифов и роликов по основам языка и этикету, он смотрел старую серию «Неустрашимого». Звук был как из консервной банки, а картинка дергалась, но его, похоже, это не волновало.
Его способность ждать злила Люси. Она подумала, не связано ли это с тем, что Анхель сидел в тюрьме, или с его жизнью в Мексике, или с какими-то другими подробностями прошлого, которые он скрыл. Она совсем его не понимала. Она заметила, что либо страстно желает его, либо ненавидит за его невозмутимость. Улыбаясь происходящему на экране раздолбанного планшета, он выглядел моложе, и Люси подумала, что теперь она видит другую версию Анхеля – не покрытого шрамами бывалого волка, а невинного мальчика, еще не ставшего ножом для воды.
Люси свернулась клубочком рядом с ним на матрасе. Боже, еще одна серия «Неустрашимого».
– Как ты можешь это смотреть?
– Мне нравятся ранние серии. Они лучше всего. Когда все еще покрыто тайной.
На экране кучка Веселых Перри готовилась перебраться через реку, в Неваду, и молилась о том, чтобы Бог вошел в сердца ополченцев, «Псов пустыни», которые поджидали их на другом берегу.
– Таких дураков не бывает, – буркнула Люси.
– Ты удивишься, узнав, какие тупые эти Веселые Перри.
Вот так, в одну секунду мальчик исчез. Она прижималась к убийце, который работал на Кэтрин Кейс.
– А ты их знаешь?
– Кого? Веселых Перри?
– Нет, других. «Псов пустыни».
Он скривился.
– Они не так себя называют.
– Ты понимаешь, о чем я. Ты сотрудничал с ними, да?
Анхель остановил воспроизведение и посмотрел на нее.
– Я делаю то, что нужно Кейс. Вот и все.
– Это безжалостные люди.
Он нахмурился, покачал головой.