Она не успела спросить. Испытывая легкое раздражение, толкнула стеклянную дверь, ведущую в кабинет, который делила еще с тремя девушками, и замерла. Ее рабочий стол оказался завален цветами. Розами всевозможных цветов и оттенков. Мало того, помимо стола, розы стояли на полу и лежали в кресле.
– Что это? – выдохнула Зоя и посмотрела на девчонок.
Те ответили неожиданно злыми взглядами.
– Тебе с утречка доставили. Обзавелась богатеньким поклонником?
Она нахмурилась. Негатив со стороны коллег был неприятен. Зоя не заводила на работе дружеских отношений, но и ни с кем не враждовала.
– Нет у меня никого, – ответила, хотя обычно не распространялась о своей личной жизни. – Ляля, наверное, наши рабочие столы перепутали.
Ляля, так же, как и она, была блондинкой. Девушка не скрывала, что охотится на богатых мужиков, и если у тебя нет «порше-кайена», то лучше с ней даже не заговаривать.
Ляля фыркнула и энергично застучала по клавиатуре, создавая видимость работы, хотя в офисе все знали, что ее рабочий день начинается с «чистки перышек».
– Не перепутали. Я проверяла. Розы для тебя.
Зоя покачала головой и приблизилась к рабочему месту. Роз было много. Очень много. На них потратили целое состояние – сомневаться не приходилось. Но кто… кто устроил подобный сюрприз?
Увидев карточку на одном из букетов, взяла ее и прочла: «Поужинаем? Юрий».
В первое мгновение Зоя даже не поняла, кто такой Юрий. А вспомнив, мотнула головой и улыбнулась.
– Псих, – проговорила вслух, стараясь не замечать, как затаились девчонки, наблюдая за ее реакцией.
Юрием представился парень, которому она помогла в пятницу. Придя в себя, он предложил подвезти ее до дома. Первым порывом Зои было отказаться. Но вспомнив, что час поздний и на метро она уже опоздала, согласилась. Машина сильно не пострадала, а при виде царапин парень лишь отмахнулся. Тогда Зоя еще подумала: «Фиг ли… Сын богатых родителей… Завтра же пригонят из салона новую».
Она не ошиблась.
В конце рабочего дня, когда в шесть десять она вышла из офиса, на парковке ждал Юрий на новой, еще более крутой машине.
– «Ламборгини», – с восхищением пропела идущая рядом Ляля.
Если бы Зоя знала, чем закончится желание Юрия отблагодарить ее за оказанную помощь, ни за что бы не согласилась с ним поужинать…
* * *
Тряхнув головой, прогнала наваждение. Мальчик Юра был избалованным папенькиным сынком – отсюда и все ее беды. Прошлые и настоящие. Но что сделано, то сделано.
Зоя вышла из ванной и услышала восхищенный свист.
– Затейник, это сейчас что было? – прыснула она.
– Восхищение, – голос робота активно имитировал соответствующие эмоции.
– Нравлюсь? – Зоя поддалась игривому настроению.
– Ты… Зоя-ширас, ты преступница! – вынес он вердикт.
– Я? – Она ткнула указательным пальцем в грудь. – Почему это? Всегда жила честно и законопослушно.
– Ты прячешь красоту.
– Дан, ой перестань. Какая красота… Я обычная девушка.
– Ну, не скажи. Многоуважаемый мрасс будет доволен.
Настроение тотчас испортилось, и Зоя махнула рукой.
– Доволен он будет или недоволен – какая разница, – проворчала, направляясь к шкафу, куда аккуратно повесили ее вещи. Из ванной она вышла в нижнем белье. Зоя настаивала на простом хлопковом, но Олеся выбрала кружевные комплекты. Зоя настаивать не стала – придет время, купит другое.
Из шкафа она выудила простое белое платье и быстро натянула его через голову.
– Так сойдет?
Тишина.
– Эй, Затейник, снова убег информировать управляющую?
– Обижаешь, ширас Зоя, я любуюсь тобой. И думаю.
– За «любуюсь» – спасибо. А думать… Ты это брось. Не принято в этом доме думать. Тут за нас думает Юлиан Варшавский.
Послышалось ворчание.
– Вот скажи, тебе обязательно быть такой язвой?
– У меня такая защитная реакция. Уж на это-то я имею право?
Ровно в восемь Зоя стояла в гостиной, нервно заламывая руки. Чего она разволновалась? В ее жизни были ужины и поважнее, и потруднее. Справлялась. И на этот раз справится.
В одном дан-Затейник прав. Она стала язвой. Вроде бы никогда не отличалась дурным характером, а тут точно с цепи сорвалась. Ей надо успокоиться, угомониться. Когда почти ничего нельзя сделать, остается плыть по течению.
Правильным и главным словом было «почти».
Кое-что сделать все же можно.
И она собирается это осуществить.
Варшавский появился неслышно. Она скорее почувствовала его взгляд на себе, чем увидела. Резко обернулась и вздрогнула.
Взгляд Варшавского ей не понравился. Он смотрел прищурившись. Холодные мурашки побежали по спине, ноги дрогнули.
– Что на этот раз не так? – Зоя сразу встала в позу.
Вопрос оставили без ответа.
– Недурно, очень даже недурно…
Мрасс подошел к ней едва ли не вплотную, и Зою накрыл терпкий аромат его парфюма. Голова слегка закружилась. Что за непонятная реакция? Мужчина возвышался над ней, и Зое пришлось вскинуть голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Выказывать страх, который возник в ответ на мужскую агрессивную сексуальность, она не собиралась.
Он такой большой…
Она такая маленькая…
– Недурно что? – снова спросила девушка.
И снова ей не удосужились ответить.
Мужские губы расплылись в чувственной улыбке.
– Отпуск обещает быть интересным.
Ей захотелось его ударить.
Развернуться и залепить оплеуху.
Сильную.
Такую, чтобы остался отпечаток на щеке.
Мрасс Юлиан Варшавский вольготно устроился на диване, вытянув ноги, и погрузился в чтение документов.
А Зоя сидела напротив и нервничала. Оттого в голову и приходили разного рода непонятные желания.
Два дня пролетели быстро. После того ужина, когда она показала себя «во всей красе», Зоя видела Юлиана издалека, что не могло ее не радовать. Она жила точно на пороховой бочке. Все время ждала новых сюрпризов и распоряжений. Что-то ее тревожило, но она никак не могла понять что.
Ходила, прислушивалась, присматривалась. Пыталась разобраться в устройстве нового мира. Доставала Затейника, без чьих бесед уже откровенно скучала. Зоя привыкла, что он незримо присутствует в комнате, и давно перестала его стесняться.
По прошествии выделенных ей дней пришла к неутешительному выводу – предстоит научиться очень многому. Освоиться. Более того, для осуществления задуманного предстоит тщательно подготовиться. Сколько у нее времени? Полгода, максимум год. За это время надо слиться с окружающим миром, чтобы никто не мог определить, что она – ширас.