Вполне понятно, что сразу после прихода НСДАП к власти, коррекционная педагогика стала, мягко говоря, непопулярна. Основными доводами противников существования специализирующихся в этом направлении школ были ссылки на нерентабельность таких учебных заведений и все те же постулаты расового учения: «полноценный имеет право развиваться, а неполноценный его не имеет» [174] . Руководство НСДАП не имело первоначально никакой программы относительно «вспомогательных школ», поэтому все решения первых лет принимались руководителями второго звена на местах. В результате за первые годы пребывания партии Гитлера у власти школы этого типа закрывались, а Объединение «вспомогательных школ» Германии — организация, координировавшая усилия всех школ корректирующей педагогики и распределявшая по учебным заведениям детей, нуждавшихся в помощи, было распущено. Но в конце тридцатых годов Имперское руководство вновь обратило внимание на «вспомогательные школы». С 1936 до 1942 годы в Германии было открыто 465 новых школ коррекционной педагогики [175] (см. схему 8).
Школы основывались в каждой общине, где количество детей, нуждающихся в специальном обучении, было не менее 20–25 человек, то есть, не менее одного класса [176] . В общинах, где создание новой «вспомогательной школы» было, по каким-либо причинам, невозможным, создавались «вспомогательные классы» при обычных базовых школах. Критерием, по которому оценивалось, нуждается ли тот или иной ученик в коррекции, была успеваемость. Ученик переводился во «вспомогательную школу», если по завершении очередного года обучения им утрачивались знания и навыки прошлого учебного года.
Было официально признано, что они могут выполнять несколько важных задач:
1. служить накопителями для наследственно больных детей школьного возраста (к 1941 году по данным партийной статистики в Германии было около 3 000000 больных наследственными или врожденными заболеваниями) [177] ;
2. изолировать их от окружающих и, таким образом, служить целям расовой гигиены;
3. избавить базовую «народную школу» от детей с отставанием в развитии;
4. социализировать неполноценных детей, сделать их полезными для Империи.
Таким образом, функции вспомогательных школ были несколько изменены: их задачей стала не помощь всем детям с патологиями развития, а воспитание на благо государства, партии и общества только и исключительно тех, кто мог принести пользу.
Многие неполноценные с точки зрения расового учения немцы не только не подвергались гонениям и не подпадали под распоряжение о стерилизации, но и включались в партийные и государственные структуры. Так, например, в 1937 году в Марбурге для слепых от рождения детей было создано специальное отделение Гитлер-югенд, так называемое «Подразделение Б», члены которого не только не были «отягощающим общество грузом», но были заняты достаточно квалифицированным трудом: девочки — вышиванием, мальчики — сборкой радиоаппаратов [178] . Проводилась четкая граница между инвалидами от рождения и теми, кто ослеп в результате несчастного случая. Официальная пропаганда утверждала, что последние, как и другие лица, получившие увечье на войне или как-либо иначе, могут быть даже более перспективными родителями, нежели обыкновенные люди, так как страдания закаляют их волю и характер [179] . Естественно, что они не подпадали под действие жестоких норм закона «О предотвращении рождения наследственно больного потомства» [180] .
В ходе кампании унификации «вспомогательные школы» были включены в общую структуру германской системы школьного образования. Они разделялись по роду деятельности на школы сурдо-, тифло- и олигофренопедагогики. Такие учебные заведения могли существовать как самостоятельные школы, «вспомогательные классы» при обычных «народных школах» или как закрытые школы-интернаты. В последних обучались дети, которые не могли, вследствие каких-либо причин, находиться на протяжении обучения под опекой семьи. «Вспомогательные классы» рассматривались как временная мера, однако до конца существования Третьего Рейха так и не были изжиты: в 1938 году в 360 базовых школах было организовано в общей сложности 3746 «вспомогательных классов», а к 1940 году их число выросло до 4213 [181] .
Образование для инвалидов стоило Империи недешево: от 15 000 до 20000 марок на человека [182] , при том, что на начало 1940 года в Германии насчитывалось 103 094 ученика «вспомогательных школ» [183] . Согласно закону об обязательном школьном образовании, обязанность посещать учебное заведение распространялась и на тех, кто считался неполноценными: «Для детей, которые вследствие душевной слабости или физической неполноценности не в состоянии следовать обычным путем образования в „народной школе“, или не могут достичь на этом пути достаточных успехов, их обязанность состоит в посещении соответствующих коррекционных школ» [184] .
Наиболее перспективными среди инвалидов от рождения для нужд Империи считались глухонемые и слепые. Программа их обучения практически не отличалась по степени насыщенности от программы обыкновенной «народной школы», однако, так как им было необходимо привить дополнительные навыки, обучение продлевалось на три года и начиналось на один год позже. Более позднее начало обучения могло быть связано также с диагнозом «задержка развития»: детей, которые к шестому году жизни не были «достаточно духовно и физически развиты», могли принять в обычную «народную школу» по прошествии некоторого времени, когда необходимый уровень развития будет достигнут. Не так обстояло дело с диагнозом «врожденное слабоумие» или «шизофрения». Такие люди были не нужны партии и государству, так как не могли принести экономической пользы и не окупали затрат на обучение. Пропаганда утверждала: «Они живут словно животные, не зная, как и почему они, собственно, живут. <…> Такая жизнь, безусловно, не ценна» [185] . Поэтому страдающие слабоумием или шизофренией стали главными объектами сперва кампании стерилизации, а затем — программы эвтаназии.