Он не только выстоял и выжил в новом мире – в мире нового Властелина – но и стал в этом мире персоной, которой Властелин доверял настолько, что поручил ему формирование костяка новой армии Эры Благодатного Процветания. И, буде случится поход в земли Синего Алустрала, он поведет около трети всей армии…

Да, все это тешило самолюбие Кальта. Но сердце его оставалось холодным.

Он перевернулся на другой бок, мысленно сожалея о том, что природа наделила человека лишь четырьмя возможными положениями для сна. Будь этих положений хотя бы вдвое больше, шансы в борьбе с бессонницей учетверились бы…

Клинок Кальта, подаренный ему Сегэллаком, ныне покойным Жрецом Гаиллириса, покоился у изголовья ложа с правой стороны на резной подставке из лиственницы.

Кальту не нужно было открывать глаза для того, чтобы увидеть его. Он мог видеть свой меч даже с закрытыми глазами и, даже не глядя на него, мог определить, на месте он или нет. Кальт знал – это признак того, что он овладел оружием в полной мере. Но мысли о мече лишь еще больше раздосадовали Кальта. Он сжился с мечом, прошел с ним долгий путь, проложил им путь к успеху, это с его стальной помощью он урезонил интриганов и завистников, бдительно охранявших путь ко двору Неферналлама. Все это так. Но ведь Сегэллак дарил ему, Кальту, клинок вовсе не затем, чтобы он отсекал им головы дураков! Сегэллак верил, что его великому детищу суждено великое будущее.

«Какое же за великое будущее я могу предложить своему клинку? Пойти с ним в Алустрал и обагрить его кровью инородцев, не сделавших мне лично ничего дурного? Пойти и зверствовать там вовсю под водительством Властелина, поставившего на колени родину самого Сегэллака? Это и есть великое дело?»

Кальт вскочил на ноги и подошел к окну. Луны не было – ее уже давненько не было видно. Впрочем, после того, как у луны появилась соперница в лице страховидной косматой звезды, любование луной перестало нравиться Кальту.

Далеко на востоке занималась перламутровая заря. Но Кальт знал – солнце не взойдет, тяжелые серые тучи задушат его раньше.

Кальт оглядел двор и к своему удивлению обнаружил, что не он один мучится бессонницей в столь поздний – или уже ранний? – час.

Его внимание привлек свет масляного светильника, поставленного на край парапета крыши гостевых покоев.

Кальт присмотрелся.

Тэн окс Мата, завернувшись в плащ, сидел на краю крыши, по-мальчишески обхватив колени руками и так же, как он только что, смотрел на восток. Холодный ветер развивал его волосы.

«Да из него такой же варанец, как из меня – человек Синего Алустрала. Варанцы кутаются в свои плащи совсем по-другому. Тэн в плащ заворачивается – как харренит», – заметил наблюдательный Кальт.

Кальту нравился Тэн окс Мата. Он охотно делил с ним досуг и с удовольствием беседовал. Но при всех своих симпатиях, Кальт не мог не признать, что Тэн окс Мата – очень странный малый.

«Вот, хотя бы, этот его странный говор. Хорош варанец, не знающий толком по-варански. Да и вообще – внешность тридцатилетнего семьянина и прихлебателя Сиятельного Князя, а ухватки и манера говорить – сорвиголовы из отряда охраны престола Эррихпы Древнего.»

На подобные мелочи Кальт уже научился закрывать глаза. «А тут еще этот плащ…Да хоть что-нибудь варанское, кроме имени, в нем вообще есть?»

Кальт снова посмотрел в окно – Тэн окс Мата сидел на том же месте, неподвижный, словно ящерица. Кальт не мог различить выражение лица сидящего, но чувствовал – Тэн окс Мата бесстрастен и хладнокровен, как обычно…

«Тэн окс Мата убьет меня, если я сделаю шаг к неповиновению.»

«Властелин убьет меня, если я откажусь от похода на Синий Алустрал.»

«Я сам убью себя, если по-прежнему буду всечасно радеть о благе Властелина…»

Кальт вспомнил ту девушку из гостиницы, чьего имени он так и не удосужился узнать. Ту самую, что так трогательно выдавала себя за гадалку. Он искал ее весь этот год, но так и не нашел. Не даром еще тогда он обратил внимание на малиновый румянец, что был разлит по ее худым щекам. Увы, чахотка свела ее в могилу раньше, чем Кальт, успел осознать, сколь мало на свете девушек, которые нравились бы ему хотя бы вполовину от того, как ему нравилась смешливая гадалка. Тогда он подарил ей сапфиры….Она говорила, что у него звезда во лбу…

– Так отчего же не светит она, эта звезда? Отчего мой меч лежит на подставке праздной игрушкой, словно меч старика? – вслух сказал Кальт. Получилось довольно громко.

Придя в неизреченное бешенство посредством подобных размышлений, Кальт с силой швырнул подвернувшийся под руку футляр для писем в стену, а затем не без интереса наблюдал, как дипломатическая почта опадает на пол вместе с расщепленным деревом и осколками сургуча. – Видать, у Властелина звезда-то побольше будет, – снова вслух заключил Кальт.

В дверь постучали: это, разбуженный ночными криками господина, явился перепуганный слуга.

4

Поздний завтрак, в соответствии с договоренностью, достигнутой еще вечером за аютским, был накрыт на две персоны в библиотеке Советника.

Баре изволили заспаться – повару пришлось четыре раза разогревать грибной суп в высоких кувшинчиках, который должно было подавать горячим. Помимо него на столе скучал жареный угорь, пироги с зайчатиной и перченая курага в сметане. Увы, ни Лоскир, ни Кальт не выглядели проголодавшимися – оба казались мятыми и невеселыми, да и глаза у обоих были красными, похмельными…

– Наверное, ты на меня в обиде после того, что я вчера сказал, – начал Лоскир, нехотя придвинув к себе кувшинчик с супом. Он старался говорить как можно правильнее.

– Ничуть.

– И все-таки, ты затаил на меня зло, я это чувствую! Это я вчера это сдуру сболтнул. Насчет того, что тебя урэкаю в случае чего, – настаивал Лоскир, его пальцы подрагивали

«Урэкаю», от которого не смог удержаться Тэн окс Мата в своих упражнениях в вежливости, вызвало у Кальта легкую улыбку. – Нет, Тэн окс Мата. Ты ошибаешься. Я ведь понимаю – это твоя работа. – Никакая это не работа! – Ну, не работа, значит долг. Долг перед Властелином.

– Да нету у меня перед ним никаких долгов! Что за пургу ты метешь, Кальт! Раз уж на то пошло, это он мне должен! До Дня Охарада хрен со мной теперь расплатится за мои услуги! – в запале воскликнул Лоскир.

– Наверное, не стоит об этом… прямо здесь… за столом, – Кальт со значением кивнул в сторону слуг, притаившихся за портьерой со второй переменой блюд. – Может, поговорим лучше…ну о лошадях, например?

– Можно подумать, когда ты сегодня на рассвете стоял возле окна, ты о лошадях думал, – с горькой иронией в голосе бросил Лоскир.

Кальт не изменился в лице, только ресницы его вздрогнули, выдавая его волнение.

«Похоже, этот фальшивый варанец умеет видеть спиной… Иначе откуда ему знать, что я не спал сегодня на рассвете?»