Приуготовляя поход в Мир Суши, Торвент учел многое. Недаром он в свои далеко неполные тридцать прозывался Мудрым. И, несмотря на то, что война затевалась на сухопутье, не были забыты и нагиры.
Их было совсем немного – шестьдесят девять. Семидесятым был их командир. Остальные – а их во всем Алустрале едва ли насчитывалось больше полутора сотен – были выбракованы придирчивым Торвентом.
В Синем Алустрале нагиры обычно пользовались дельфинами. На Киаде ни о каких дельфинах не могло быть и речи. Торвент учел и это. Были изготовлены воздушные колокола.
Ранним утром, когда Торвент уже знал о приближении варанского флота и неизбежности встречи с войском Властелина, все нагиры вместе с половиной запасов Тумана Огненной Травы и воздушными колоколами были высланы в густые тростниковые плавни вдоль северного берега Киада.
Когда началось сражение, пять воздушных колоколов, каждый из которых вмещал двух нагиров, двинулись под водой вниз по течению реки. Остальные нагиры, укрывшись в лесу, занялись сооружением плотов.
И даже когда Стена Сокрушения отрезала их от остального войска, они невозмутимо продолжили свою работу. Ведь они получили приказ из уст самого императора! Даже если бы Киад на глазах нагиров обратился вспять, обессмысливая их работу окончательно, никто из них не усомнился бы в мудрости Торвента Мудрого.
До сего момента варанское войско играло роль безучастных наблюдателей. По замыслу Властелина, в сегодняшнем сражении оно должно было отрезать людей Алустрала от Киада и тем самым воспрепятствовать бегству правого крыла армии вторжения от Стены Сокрушения. И только.
Всю кровопролитную работу, которую обычно на поле брани выполняет сталь, должна была взять на себя Стена Сокрушения. Но Элай, обратив через себя мощь Властелина и хушаков, разрушил этот превосходный в своей простоте план. Теперь варанцам предстояло испытать на себе жестокий рок войны.
Вопль «девы» обрушился на варанские ряды прежде, чем Властелин окончательно пришел в себя.
Первые мгновения варанцы не чувствовали ничего. Но по мере того, как крик «девы» усиливался, варанцы занервничали.
В Сармонтазару в свое время просачивались смутные слухи о каком-то чудовищном оружии Алустрала под названием «немая погибель». Но болтунам по приказу Властелина отрубали пальцы и вырезали языки. Как увесисто шутил Урайн, «вот вам и немая погибель». Тем самым у прочих как бы вырезались и сами мысли об алустральских колдовских изобретениях, и сам тот таинственный орган, посредством которого человек боится.
Но когда по коже варанцев пошла невесть откуда взявшаяся отвратительная мелкая зыбь, загнанные вглубь страхи поднялись на поверхность. А когда у многих воинов в передних рядах пошла носом кровь, над рядами вознесся панический вопль: «Немая погибель, братцы!»
Смутьян пал от меча сотника, но почти сразу вслед за этим сам бдительный страж порядка упал на колени, выпуская из рук окровавленный меч. Тетива терпения ближайших воинов лопнула и они, уже не помня себя от страха, бросились назад.
В задних рядах варанского строя тоже начали чувствовать что-то неладное. Паника распространилась со скоростью огня, пожирающего стог пересушенного сена.
Вслед за паникой пришла смерть. Все правое крыло варанского войска, затопленное волной ужаса, ударилось в бегство. Вслед за правым крылом бросились бежать и остальные – даже те, до кого вопль «девы» доходил ощутимо слабее или вообще не доходил.
Властелин и хушаки, совершенно нечувствительные к крику «девы», с презрением смотрели на побелевшего Гаассу окс Тамая. Друг Вольной Провинции Варан еле стоял на ногах, но дать волю своему ужасу перед лицом Властелина не мог.
А крик «девы» еще только входил в полную силу…
Сарганна полностью утратил понимание происходящего. В самом начале сражения его легкая конница с разлету обрушилась на людей Алустрала, но была отогнана умелыми лучниками.
Потом на грютов, казалось бы самоубийственно, бросились воины с тростником на щитах. А за ними – другие, с гербом в виде большой ширококрылой птицы, имени которой Сарганна не знал.
Потом – страшное пламя, которое, казалось, способно решить судьбу сражения за считанные минуты. Но Ийен спасла грютов, а на людей Алустрала двинулась Стена Сокрушения, уже один раз виданная Сарганной в битве на Кассале.
И вот теперь Стена исчезла, а на левом фланге, где стоят варанцы, творится нечто неописуемое. Теагаты Сарганны топтались перед Хеврами и Пелнами, приводя строй в порядок после огненного шквала. Воняло горелым мясом.
– Чего ждешь, грют?
Это была Ийен, которую Сарганна уже считал погибшей. Она гордо восседала на чужом коне, подобранном среди смятенных теагатов вместо собственной лошади, которая сдуру сбросила Ийен и исчезла в неизвестном направлении.
Ийен выглядела бесконечно усталой. Ее губы посинели, сделались почти черными. Но она была жива, невредима и весела каким-то безумным весельем.
Сарганна, Друг Вольной Провинции Асхар-Бергенна, еще никогда не слышал, чтобы Ийен называла его вот так, пренебрежительно: просто «грют». Впрочем, будучи человеком умным, он понимал, что обижаться на Ийен нельзя.
Во-первых, она спасла его армию от разгрома. А, во-вторых, чересчур обидчивые Друзья Провинций с удивительной легкостью превращаются во Врагов со всеми вытекающими отсюда последствиями. Поэтому Сарганна сдержанно спросил:
– Есть какие-то новые указания Властелина?
Ийен презрительно выпятила губы и заговорила, подражая грютской речи:
– Какой же ты мужчина, ай!? Тебе что – пока яйца не протухнут ждать здесь, ай!?
Сарганна широко улыбнулся:
– Так бы и сразу. А то ведь неясно, что еще там заготовлено у этих морских крыс.
– Ничего у них больше нет, кроме неуемной злобы, – убежденно и очень серьезно сказала Ийен. – Но Стена Сокрушения сегодня не прошла. Поэтому придется растоптать морских крыс просто так, как в старые времена. Как ваш Эстарта некогда растоптал армию Дотанагелы в Тучном Побоище.
Сарганна улыбнулся еще шире, дурачась:
– Ай, понимаю, ай! Как в старые времена – ай, хорошо!
Послушные воле гоад-а-рага, теагаты вновь двинулись вперед.
Гервериты, которые прикрывали Линниг, понимали в происходящем еще меньше, чем Сарганна. Вдобавок, с ними не было Друзей Властелина. Один только завалящий Наблюдатель (троюродный племянник бывшего царя). Поэтому Сарганне пришлось послать к ним гонцов с приказом на общее наступление. Чего ждать? Ждать нечего!
Туман Огненной Травы был исчерпан. «Оливковое пламя» поглощено неведомым колдовством. У людей Алустрала в центре боевых порядков не оставалось ничего, кроме обычных секир, мечей и ратного искусства.