Вообще же, такой подход: дескать, мне чего-то нельзя, потому что еврей, — это, на мой взгляд, удел слабого человека, и расхожее мнение, что в России еврей не может быть президентом и лидером, считаю глубоко ошибочным. Я вам уже сказал, и, по-моему, кивая мне, вы согласились: во Франции антисемитизма ничуть не меньше, чем в той же России, тем не менее, Саркози, будучи, как известно, минимум наполовину евреем, да к тому же сыном эмигрантов (то есть реальным французом в первом поколении), победил на выборах конкурента, в чьих жилах текла абсолютно голубая кровь, и стал президентом Франции.
Подчеркиваю: вопрос не в антисемитизме российском, который нисколько не омерзительнее французского или какого-то другого, а в политической воле (при этом то, что сей фактор присутствует и его нужно учитывать, я не отрицаю).
— Ходорковский, на ваш взгляд, из тюрьмы выйдет или закончит свои дни там?
— Выйдет, когда падет режим Путина, а поскольку я не устаю верить и пытаюсь еще убеждать других, что долго он не продержится, освобождение Михаила не за горами.
— Переходим теперь к Абрамовичу: правда ли, что именно он является президентским кошельком и деньги, приписываемые ему, на самом деле принадлежат Путину со товарищи?
— Ничего, что связано с Абрамовичем, комментировать не хочу по главной причине: здесь я возбудил к нему гражданский иск (пока это не уголовное дело) и добился того, что официальная бумага с соответствующим уведомлением ответчику была вручена. В Британии это очень сложная процедура: документ действительно нужно вручить, а поскольку человек может бегать по всему миру, сделать это не так уж легко.
— Британская пресса взахлеб описывала, как, совершая в центре Лондона шопинг, вы заметили в магазине Hermes Абрамовича и тут же отправили своего телохранителя за лежавшими в лимузине бумагами. В общем, пока охрана чукотского губернатора пыталась оттеснить ваших секьюрити, беспрепятственно приблизились к бывшему партнеру и со словами: «У меня для тебя подарочек», — протянули ему повестку. Побледневший Роман Аркадьевич спрятал руки за спину, и документы упали на пол, но уже через двадцать минут ваши адвокаты изъяли сделанную камерой наблюдения бутика видеозапись, дабы представить в качестве доказательств в суде…
— Да (улыбается), это была сцена в духе «Крестного отца»…
…Давайте так: когда завершится судебное разбирательство — тогда об Абрамовиче и поговорим, просто оказалось, что у нас совершенно разные ценности, цели и моральные обязательства перед самими собой. Вот главная причина, по которой мы с ним разошлись.
— Словом, симпатии Роман Аркадьевич у вас не вызывает?
— Сегодня, безусловно, нет, а раньше вызывал, и глубокие…
— Олигарх ли вы сейчас или уже нет, и много ли денег потеряли за годы вынужденного пребывания в Англии?
— Ну, поскольку олигарх — понятие не устоявшееся, в это слово люди вкладывают совершенно различные смыслы. Если имеется в виду прежде всего богатство, то я точно не хочу отвечать, сколько у меня есть, сколько потратил и прочее, а если, называя меня олигархом, подразумевают, как трактует классическое определение, сочетание денег и власти, то в некотором смысле это лицемерие: все богатые люди во всех странах влияют на власть.
Как-то я даже сформулировал, что капитал (не в примитивном смысле денег, а интеллект, труд, станки) — это концентрированный потенциал нации и его влияние на власть абсолютно естественно. Именно поэтому заключенный с приходом Путина договор, что бизнесмены не вмешиваются во власть, а та, со своей стороны, не препятствует им, — абсолютная глупость: это попросту не работает, потому что невозможно. То, что нынче мы наблюдаем безусловно огромное влияние капитала на принятие важнейших государственных решений, на самом деле отрадно, и когда вице-премьер России отстаивает интересы русского капитала в Америке или в Европе — это естественно.
Кстати, расскажу вам смешную историю: когда у нас стали поносить Сороса, среди выдвинутых обвинений было и то, что он, дескать, агент ЦРУ. Я, помню, спросил: «Вы понимаете, что это ЦРУ агент Сороса, а не наоборот?». Россиянину, согласитесь, очень сложно представить, что спецслужбы существуют для обслуживания не только простых граждан, но и, конечно, крупных капиталистов, которые приносят своим странам деньги, создают рабочие места и так далее…
— Возможна ли, на ваш взгляд, в России революция типа «оранжевой» в Украине, возможен ли на Красной площади подобный Майдан?
— Безусловно.
— И вы всерьез в это верите?
— Ну, я не утверждаю, что прямо завтра в России соберется Майдан, но абсолютно этого не исключаю, и вероятность этих событий высока. Чтобы пояснить, почему так считаю, задам вам вопрос: а вы представляли, что «оранжевая» революция — такая, как произошла в Украине, — возможна?
— Разумеется, не представлял, но я хорошо понимаю, в чем разница между русскими и украинцами…
— Я понимаю тоже, причем такие же различия есть между украинцами и поляками, между поляками и немцами… Чем дальше на Запад, тем заметнее, так вот, нам остался всего один шаг, потому что братская Украина, от которой вы ничего подобного не ожидали, его уже совершила (замечу, что именно в России настаивают на том, что мы братские народы по менталитету).
Вне всякого сомнения, московский Майдан возможен, и даже более того, я убежден, что он состоится, другое дело, сегодня нельзя сказать, что для этого созданы предпосылки. Скорее, наоборот — кажется, есть предпосылки для революции сверху, а не снизу, но в последние десять-пятнадцать лет мы столько раз видели, как происходит то, что казалось категорически невозможным… Самый яркий пример — распад Советского Союза: я, например, в восемьдесят девятом году, хотя уже очень интересовался политикой, вообразить такого не мог.
В общем, в связи с тем, что исторические закономерности никто не отменял, да и сжатие по времени к искажению самих процессов не привело, я уверен: Россия все равно ментально к этому прорыву движется, и он, конечно же, не за горами.
— Неоднократно вы утверждали, что финансировали «оранжевую» революцию, — зачем?
— Извините, но я никогда этого не утверждал — говорил лишь, что финансировал в канун революции институты гражданского общества, и делать это начал за год до Майдана. Цель совершенно простая…
— Укрепление демократии?
— Более того, я считал, что прорыв в Украине абсолютно значим для России, и даже статью написал, которая называлась «Судьба России решается в Украине». До сих пор убежден, что за все эти годы самый мощный удар по путинскому режиму нанесли не какие-то политические процессы внутри России, не оппонирующие партии и отдельные несогласные — именно украинская «оранжевая» революция послала его в нокдаун.
— В каком объеме вы спонсировали упомянутые демократические институты?
— Это совершенно открытая информация — выделил приблизительно сорок пять миллионов долларов, и, несмотря на то…