Билли тоном обвинителя обратился к ней:

– Он тебе тоже нравится, да?

Пенелопа, глядя в глаза Рэйфу, отозвалась:

– О да…

– Можно я пойду и расскажу всем, что барабаны – только для меня? – вмешался Билли.

– Заодно передай, что завтра на фестивале будет очень здорово, и пообещай Мэгги помочь ей приглядывать во время фейерверка за малышами, чтобы они не испугались.

Билли выпятил тощую грудь:

– Это я могу. – Он положил барабанные палочки на табурет, с которого только что вскочил. – Я тут один из самых старших.

Он направился к выходу, и Рэйф собрался было поцеловать Пенелопу, едва сорванец выйдет за дверь, но Билли вдруг вернулся, взял палочки и пояснил:

– Мне они понадобятся.

Рэйф улыбнулся.

– Потренируйся немного на диванной подушке. Так ты не сведешь никого с ума.

Когда мальчишка наконец покинул сарай, Пенелопа прошептала:

– Кажется, я уже схожу с ума.

– Я тоже. – Рэйф толчком закрыл дверь. – Безумно тебя хочу.

– И я тебя. – Эти слова сорвались с губ Пенелопы вместе со вздохом. – Я люблю тебя, Рэйф.

Он молча взял ее за руку, подвел к тюку сена, усадил на него, а затем снял шляпу и сел рядом.

Пенелопа тяжело сглотнула. Она только что первая призналась в любви, а Рэйф ничего не сказал в ответ.

Он мог бы вместо слов ее поцеловать, но не сделал и этого.

Ей показалось, что она стоит, балансируя, на краю пропасти и вот-вот упадет и разобьется.

Она сказала, что любит его. Произнесла эту сакральную фразу, понимая, что в ответ он может разбить ей сердце.

От обрушившихся на него эмоций Рэйфу казалось, что он не в состоянии говорить и даже связно мыслить. Ведь сейчас ему предстоит произнести слова, которые могут стать самыми важными в его жизни.

Это необычное бремя казалось непосильным. Пора уже что-то сказать. Рэйф в полной тишине слышал, как неровно дышит Пенни, и понимал, что она боится.

Он тоже чувствовал страх. Его пальцы крепче сжали шляпу, сминая фетр.

– Знаешь, почему я купил Локсбери-Холл? – хрипло спросил Рэйф и краем глаза заметил, как Пенелопа кивнула.

– Ты рассказывал мне. В ту ночь, когда мы с тобой сидели в ванне. Ты сказал, что в таком доме люди могут жить идеальной жизнью.

– Да… Именно так я думал все тяжелые годы, когда моя жизнь была такой же, как у Билли. Мне казалось, если ты достаточно богат, то можешь устанавливать собственные правила, жить в особняке и иметь семью, которая всегда будет с тобой. Однажды ты назвала семью безопасным убежищем, а я всегда таким безопасным местом считал огромный дом, стоящий кучу денег. Но знаешь, что?

– Что? – прошептала Пенелопа.

– Я был не прав. Как же я ошибался! – Он все сильнее комкал в руках шляпу, а затем отбросил ее в сторону, повернулся к Пенелопе и схватил ее за руки. – Ведь безопасное убежище – это вовсе не место, а человек, правда?

Она смотрела на Рэйфа распахнутыми глазами и чувствовала, как их объединяет нечто невидимое, но прочное.

– Впрочем, это еще и место, только не то, которое можно купить за деньги, а то, в котором находишься вместе с таким человеком.

Глаза Пенелопы заблестели. Может, от слез? Неужели она понимает, что он хочет объяснить? Неужели ей приятно это слышать?

Даже если это не так, Рэйф чувствовал, что должен высказаться. Может, тогда он сможет лучше понять эти мысли сам.

– И такое место можно создать только вместе с тем особенным человеком. Оно невидимое, но настолько реальное, что, даже когда вы не вместе с тем человеком, все равно чувствуешь себя в безопасности, потому что знаешь, что это место существует. – «Ну вот, момент настал, – сказал себе Рэйф. – Пора сказать то, что должен». И он выдохнул: – Для меня такой человек – это ты, Пенни.

Оказалось, ее глаза и в самом деле блестели от слез, которые теперь потекли по щекам. Она заговорила, и ее голос был еле слышен, но для Рэйфа он звучал сейчас громче колокола – он расслышал каждое слово, будто Пенелопа прокричала их с крыши:

– А для меня такой человек – ты, Рэйф. Навсегда.

Глава 11

Наступил день юбилейного музыкального фестиваля в Локсбери. К счастью, погода выдалась славная: располагающий к лени августовский денек плавно перетек в вечер, дышащий приятной прохладой.

Фейерверк, который должен был стать потрясающим финалом этого мероприятия, был запланирован на десять часов вечера.

Тридцатый фестиваль отличался от предыдущих. Хотя на него были приглашены в качестве звезд музыканты, игравшие на самом первом фестивале, кроме них выступали и местные группы, солисты, духовой оркестр и даже симфонический оркестр Локсбери. Состав зрителей был таким же пестрым. Явились не только сотни подростков, кучкующихся подальше от родителей, чтобы казаться крутыми, но люди приходили и целыми семьями. Они располагались на траве с одеялами, складными стульями, детскими колясками и даже с инвалидными креслами.

К восьми вечера, когда толпа разрослась до невиданных по местным меркам размеров, к микрофону вышел мэр города в парадной мантии и с символической цепью на шее.

– Какой замечательный фестиваль! – гордо сказал он. – Я благодарю всех, кто его организовал, и всех, кто выступал на этой сцене. – Раздались аплодисменты и одобрительные выкрики. – Я был на первом фестивале и помню, как некоторые наши горожане встретили его в штыки. В мэрию даже была подана петиция с требованием запретить это безобразие, чтобы не разлагать юные души. – В толпе засмеялись. Пенелопа обернулась и встретилась глазами с Мэгги, обменявшись с ней улыбкой.

Дети из приюта «Радуга» сидели на нескольких коврах, расстеленных на траве. Малышам здесь, на фестивале, уже забавно разрисовали лица красками в специально установленной для этого палатке. Даже Билли, поддавшись на уговоры, позволил раскрасить себе лицо в белый цвет и нарисовать черную звезду вокруг одного из глаз, чтобы выглядеть как солист группы «Кисс» в сценическом гриме.

– Я не вижу тут никаких опасностей, – продолжал свою речь мэр. – Зато вижу семьи, прекрасно проводящие время: родители, бабушки, дедушки и множество наших юных горожан, олицетворяющих будущее Локсбери. Некоторым из вас известна история о Малютке Икс – маленькой девочки, найденной во время уборки после первого фестиваля. Эта малышка вернулась к своим родным, но мы знаем, что не всем детям так повезло в жизни. И мне приятно вам сообщить, что средства, собранные на этом фестивале, будут переданы детскому приюту «Радуга».

На этот раз овация была просто оглушительной, а Мэгги расплакалась. Дэйв обнял ее, и Пенелопе показалось, что он и сам обронил несколько слезинок. Она заморгала, чтобы сдержать слезы, понимая, что эти деньги значат для приюта. Наконец можно будет залатать прохудившуюся крышу, да и еще много чего в старом здании требует починки. Можно даже приобрести микроавтобус, чтобы проще было возить детей куда-нибудь, например, на такие мероприятия, как этот фестиваль. А еще на рождественский вечер, намечавшийся в этом году в Локсбери-Холл. Так весело было планировать его вместе с Рэйфом прошлой ночью!