Стук прекратился. Наступила тишина — ни звука, кроме тихого всхлипывания, которое, скорее всего, исходило от самого Тонино.
Сверху — через потолок — прозвучал оглушительно громкий голос:
— Так-то лучше. Сидите тихо, иначе не получите еды. А коли еще что выкинете, будете наказаны. Понятно?
Тонино и Анджелика разом сели.
— Выпустите нас! — завопили они.
Ответа не последовало, только где-то далеко зашаркали чьи-то ноги. Владелец громового голоса, видимо, удалялся.
— Подлый трюк со всесильными чарами, — выдохнула Анджелика.
Подобрав подсвечник, она с отвращением стала его рассматривать. Верхняя его часть была согнута под прямым углом к основанию.
— Что это за место? — спросила она. — Здесь все такое хлипкое.
Они встали с пола и снова подошли к окнам в надежде найти разгадку. Снаружи были ясно видны несколько небольших пикообразных деревьев, за ними нечто вроде террасы. Но сколько бы ни вглядывались Тонино с Анджеликой, дальше им ничего не удалось рассмотреть, кроме странной синеватой мглы, которую прорезали один-два холма, ловившие на свои гладкие склоны лучи солнца. Неба, казалось, совсем не было.
— Все это чары, заклятие, — сказала Анджелика; судя по голосу, она снова впадала в панику. — Чары, чтобы мы не смогли разобраться, где находимся.
«Похоже, что так, — подумал Тонино. — Иначе как объяснить, почему из окон не открывается настоящий вид?»
— Но я уверен, я знаю, где мы, — заявил он. — В одной из вилл в окрестностях дворца.
— Да, ты прав, — согласилась Анджелика. Панические ноты исчезли из ее голоса. — Больше я этой публике не завидую. У них все только показное.
Они отошли от окна и обнаружили, что долгое и усердное буханье не осталось без последствий: одна из панелей позади обеденного стола отошла от стены и повисла, словно дверь, открывая проем. Толкая друг друга — каждый хотел быть первым, — они бросились к нему. Но за ним обнаружилась всего лишь крохотная, размером со шкаф, умывальная.
— Та-ак, — произнесла Анджелика. — А я-то думала… Ну, по крайней мере, у нас будет вода. — И она тронула один из кранов над крошечной раковиной.
Кран остался у нее в руке. Под ним оказалось пятно клея на белом фарфоре. Было ясно: кран для использования не предназначался. Анджелика уставилась на него оторопелым взглядом, и Тонино расхохотался. Она сразу пришла в себя:
— Не смей смеяться надо мной, ты, мерзкий Монтана!
Она вернулась в комнату и швырнула бесполезный кран на стол. Потом уселась на один из двух оставшихся целыми стульев и, туча тучей, поставила локти на стол.
Немного погодя Тонино сделал то же самое. Хотя поверхность стола была раскрашена под полированное красное дерево (и выглядела очень похоже), он состоял из лака и крупной стружки.
— Здесь все подделка, сплошная халтура, — пожаловался Тонино.
— Включая тебя, Как-тебя-там Монтана, — отрезала Анджелика.
Она все еще сердилась.
— Меня зовут Тонино, — сообщил Тонино. — Это надо же так попасться: быть запертой вместе с паршивым Монтана! — продолжала Анджелика. — Как бы тебя ни звали! Терпи тут твои противные замашки!
— Да ведь мне тоже придется терпеть твои, — зло отозвался Тонино.
Его вдруг поразила мысль, что он совсем один, в страшной дали от дружеской суеты Дома Монтана. Даже когда он прятался в укромном уголке с книгой, он знал: семья рядом. И Бенвенуто своим урчанием, своими когтями всегда напомнит, что он не одинок. Милый старина Бенвенуто! Тонино испугался, что вот-вот расплачется — и еще перед этой Петрокки!
— На чем они тебя поймали? — спросил он, чтобы хоть как-то отвлечься.
— На книжке. — По напряженному лицу Анджелики пробежала горестная улыбка. — Называлась «Девочка, которая спасла свою страну». Я думала, она от дяди Луиджи. Я и сейчас считаю: очень интересная история. — И Анджелика посмотрела на Тонино с вызовом.
Тонино расстроился. Мало радости знать, что тебя подловили на ту же приманку, что и девчонку Петрокки.
— Меня тоже, — угрюмо признался он.
— И никаких противных замашек у меня нет! — объявила Анджелика.
— Нет, есть. У всех Петрокки есть! — огрызнулся Тонино. — Просто ты их за собой не замечаешь, потому что считаешь нормой.
— Да как ты смеешь! — Анджелика схватила сломанный кран и чуть не запустила его в Тонино.
— Наплевать мне на твои замашки, — сказал он. И это было так. В данный момент его волновало лишь одно: как найти выход из этой комнаты и вернуться домой. — Как нам выбраться отсюда?
— Через потолок, — саркастически бросила Анджелика.
Тонино устремил глаза вверх. Его взгляд упал на люстру. Если бы они смогли хорошенько раскачать ее, она, пожалуй, прорвала бы дыру в этом хлипком потолке.
— Не будь дураком, — сказала Анджелика. — Раз уж чары наведены на окна и стены, значит есть и заклятие, которое не даст нам выйти через потолок.
Тонино опасался, что она права, но попытаться все же стоило. Он влез со стула на стол. Оттуда, решил он, ему удастся дотянуться до люстры. Внезапно раздался сильный треск. Прежде чем Тонино успел выпрямиться, стол стал падать набок, словно все его четыре ножки расшатались.
— Слезай! — крикнула Анджелика.
Тонино слез. Было ясно: не спустись он, стол развалился бы на куски. Удрученный неудачей, Тонино принялся поправлять разболтавшиеся ножки, поставил их прямо.
— Не пойдет, — сказал он.
— А если… — заговорила Анджелика, вдруг воспряв духом, — если укрепить стол заклинанием…
Тонино перевел взгляд с ножек стола на ее умное личико. И вздохнул. Рано или поздно это должно было всплыть.
— Да, — согласился он. — Только заклинание придется делать тебе.
Анджелика смерила его презрительным взглядом. Он почувствовал, как у него начинает гореть лицо:
— Я почти ни одного заклинания не знаю. Я… я неспособный.
Он ожидал, что Анджелика рассмеется, и она рассмеялась. Но он вовсе не считал, что непременно надо смеяться таким язвительным, торжествующим смехом да еще повторять: «Вот это здорово!»
— Чего тут смешного? — спросил он. — Смейся, смейся! Будто я не знаю, как ты сделала из своего отца зеленое пугало. Ты ничем не лучше меня.
— Да? Поспорим? — бросила Анджелика, все еще смеясь.
— Не-е, — качнул головой Тонино. — Сотвори заклинание, и все.
— Не могу, — сказала Анджелика.
Теперь настала очередь Тонино мерить ее презрительным взглядом, а Анджелики — краснеть. На ее выпуклом лбу разлилась ярко-розовая волна, а подбородок дерзко вздернулся.
— Насчет заклятий я — пас, безнадежна. Ни разу еще ни одного не сделала правильно. — И, видя, что Тонино все еще пялится на нее, добавила: — Так что зря ты не пошел со мной на спор. Я гораздо неспособнее тебя.