– Я заказывал хинкали, – напомнил Роман, когда перед ним поставили громадную тарелку с громадными кусками мяса под таким ароматным соусом, что от голода, который тут же о себе напомнил, даже голова закружилась.
– Это подарок от нашего шеф-повара, – кисло улыбнулся Валик.
Отступил на шаг, прикрывая подносом причинное место, и с легким поклоном пожелал приятного аппетита.
– Дорого? – прищурился Рома в сторону официанта. Деньги у него были. Просто важно было знать, какой по стоимости подарок решил преподнести ему шеф-повар, и немаловажно было знать – с какой стати?
Валик тут же закатил глаза, едва заметно качнул головой, что значило – охренеть, как дорого. Но тут же снова сладко улыбнулся и повторил:
– Подарок от нашего шеф-повара. Он угощает.
– Передай ему огромное спасибо от меня. – Рома взял в руки вилку и нож, обнюхал тарелку – пахло бесподобно. – И это, Валик, адресок свой черкни. Если не хочешь, чтобы я тебя ждал после работы. Зайду после полуночи. Идет?
Бедный Валик не знал куда себя деть. С языка просился отказ пацану. А как откажешь? Если сам Рустэм Самедович такими кушаньями угощает отпрыска Ростовского, снизошел! – а это случалось крайне редко, – то ему чего выпендриваться?! Могут не понять, если парень пожалуется. Вдруг он зачастит в их ресторан, как когда-то его папаша? Вдруг не просто так он здесь? Вдруг ему что-то стало известно о том страшном деле, что случилось пять лет назад? Пять? Кажется, пять лет прошло? Август, кажется, был. Точно август. Он тогда только-только из отпуска вернулся. Загорелый. Отдохнувший. Натрахавшийся до звона в ушах. И тут это дерьмо!!! Еле сумел соскочить тогда, заверив всех, что ни хрена не видел.
А вдруг кто-то видел, что он видел???
Валику становилось все хуже и хуже. Пока парень ел, а ел он быстро, странно по-армейски, хотя по возрасту еще в армии не был, ему, бедному, хотелось повыть. Тот доел, забрал у него меню. Нашел там название блюда, цену, выложил деньги.
Гордый! Как папаша его! Только куда его та гордость завела?! Под поросший мхом безымянный могильный камешек? Болтали тогда много чего, очень много, Валик помнил.
– А шеф-повару все равно передай спасибо. От меня лично! – Рома обворожительно улыбнулся, сделавшись похожим на своего отца еще больше. – Адрес, Валик?
Он скороговоркой набормотал ему адрес, где последний год снимал «двушку». Собрал все со стола, забрал деньги, кивнул, когда парень сказал, что сдачи не надо. И пошел в кухню.
Пока шел, подумывал, а не присвоить ли деньги за мясо себе? Рустэм будет считать, что парень подарок принял, парень будет считать, что деньги в кассе, а он…
– Понравилось?
Валик от неожиданности едва не выронил поднос. Этот циклоп, как он про себя величал шеф-повара за выпученные черные глазищи, подкараулил его на повороте перед кухней в тесном тамбуре, где двоим ни за что было не разойтись. Надо было пятиться, чтобы пропустить встречного. Пятиться было некуда. Сзади стоял шеф-повар. Надо было идти вперед. И Валик совершил ошибку, он пошел, на ходу кивнув:
– Да! Очень! Передал огромное спасибо. И… И заплатил.
– Гордый, – бесцветным голосом произнес Рустэм.
И непонятно было, одобряет он гордость парня или осуждает. Валик кивнул согласно, продолжая медленно продвигаться вперед.
– А ну стоять, – тихим голосом почти попросил шеф-повар.
А у Валика тут же ноги вросли в плитку пола. И посуда на подносе задребезжала, так руки задрожали. Тут же вспомнились рассказы Валентины, что Рустэму одинаково безразлично, что человека убить, что курицу.
– Что он хотел?
– Кто? – глупо переспросил Валик.
Просто с перепугу, а не чтобы ввести в заблуждение. Разве бы он осмелился? Не с этим человеком в такие игры играть!
– Сын Игоря. Это ведь был он?
Широкая лапища Рустэма легла Валику между лопаток. И он тут же почувствовал, как хрустит его позвоночник под сильными пальцами. Вернее, может захрустеть, сболтни он что-нибудь не то.
– Он, Рустэм Самедович. Это Роман, сын Ростовского Игоря Романовича, – ответил Валик, как на уроке.
Хотя, если честно, никогда так на уроках не чеканил. Все больше мямлил, потому что не учил никогда. Потому теперь, идиот, и трется в официантах, подумал мимоходом.
– Похож… – растягивая гласные, прошипел Рустэм. – Такой же смазливый. Такой же гордый. Игорь тоже всегда платил по счетам…
Видимо, кому-то задолжал, раз так с ним обошлись, тут же стрельнуло в голову Валика. Рустэм замолчал. И непонятно было, за спиной он у него еще или уже ушел. Валик на всякий случай сделал робкий шажок. И тут же снова был остановлен.
– Я же сказал: стоять! – Сильная ладонь надавила ему на позвоночник. – Что он хотел?
– Кто?
Это было очередной глупостью с его стороны. И крепкий палец тут же вонзился ему в позвоночник. Так стало больно! Так стало страшно! Валик заскулил:
– Простите, Рустэм Самедович, простите! Устал! Устал я!
– Что хотел сын Ростовского? – повторил шеф-повар, чуть ослабив давление на его позвоночник.
– Показал фотографию, где его отец с Шелестовым. Спросил, знаю ли я обоих.
– Ты что сказал?
– Сказал, что знаю, – пискнул Валик, и посуда задребезжала на его подносе звонче. – Не надо было? Да? Не надо?
– Сказал и сказал. – Рустэм убрал руку с его спины. – И это все?
– Конечно!
Валик попытался повернуть голову, чтобы показать шеф-повару свои честные-пречестные глаза, но того уже не было.
«Сука!» – прошептал Валик про себя и помчался в кухню.
До конца смены оставалось совсем немного времени, но оно растянулось у него длинной тонкой веревкой, натянутой над пропастью, по которой он медленно ступал, балансируя.
Так, как сегодня, Валик не боялся никогда. Что-то подсказывало ему, какой-то тайный нерв, отвечающий за самосохранение, что все пошло не так, что все очень-очень плохо. Что с визитом Романа Ростовского в их ресторан для него все поменяется. Плохо ли? Хорошо?
Снимая с себя передник, Валик вдруг решил, что поменяется все в лучшую сторону. Он сегодня – в воскресный холодный вечер, – самый безнадежный и пустой в плане заработка, сумел сбить сто баксов. Это хороший знак!
Он сходил в туалет перед уходом, вымыл руки с мылом, оглядел себя в зеркале над раковиной. Он же хорош! Широкоплечий, достаточно высокий, гибкий в талии, лицо, может, и не особо примечательное, но не уродливое. А когда оно – его невыразительное лицо – улыбается, то девчонки просто млеют.
Кстати, девчонки!
Подходя к своей машине, Валик достал телефон и набрал номер несговорчивой подружки, не желающей смотреть на него благосклонно и с обожанием.