Мужики сели за стол. Один из них склонился и поправил голенища сапог, собрав их в гармошку. После чего встал и осторожно пробрался к буфету. Цокнув по стойке полтинником, сказал худому буфетчику:
– Перцовой…
Тот смахнул монетку в ладошку, выставил бутылку перцовки и сопроводил ее двумя гранеными стопками.
– Вот что… – Мужик заговорил басовито, перекрывая общий галдеж: – Есть у меня кое-что.
– Желаете сбыть?
Мужик важно кивнул:
– Желаю.
– Ступай за буфет, там в наперстки играют. Спросишь барышника.
– Портяночник мне ни к чему.
– Кого ж тебе надобно?
– К «самому» отведи.
– Вот еще… – Буфетчик смерил его презрительным взглядом. – Знаю ваших. Ты – Федька Волох. Этот, – он кивнул на второго, сидящего за столом, – брательник твой Ерофей. Ежели раздели какую, пальтишко или рейтузы – пожалуйте к портяночникам.
– А это видел? – Федька Волох сунул ему под нос грязный кулак и растопырил пальцы. На его ладони лежал черный ограненный кристалл. – Видел?
Щелкнув пальцами, буфетчик подозвал вышибалу и что-то ему шепнул. Тот двинулся к узкой, неприметной двери, но в тот же момент на его пути вспыхнула ссора, и два приезжих «ивана» [20] сошлись в пьяной драке. К ним сбежались зеваки, и все вокруг загудело.
Врезавшись в толпу, вышибала замахал тяжелыми кулачищами, не разбирая, куда бьет. Подоспевшие «волохи» [21] растащили зачинщиков драки, помогая себе ногами, а иногда и коленом.
Буфетчик проследил за тем, как вышибала скрылся за дверью, и сказал Федьке Волоху:
– Иди к брательнику. Выпей покудова.
Тот забрал бутылку перцовки, другой рукой прихватил граненые стопки и направился к столику.
– Ну что? – спросил Ерофей.
Федька поставил стопки, налил в них перцовой, не садясь, первым хлопнул свою и подмигнул брату:
– Дела идут – контора пишет.
Ждали недолго, за ними скоро пришли.
– Пожалуйте туда, – буфетчик указал на дверь, из-за которой выглядывал мальчик.
Тот помахал рукой. Братья встали, Ерофей забрал со стола бутылку, сунул ее в карман, и они направились к двери.
Мальчишка был легонький, как только вышли из залы, он вмиг затворил дверь и кинулся к черной лестнице. Братья поспешали за ним, спустились в подземелье и двинулись по узкому коридору, по обеим сторонам которого были каморки: некоторые без дверей, другие за грязными занавесками.
В торце коридора стояла крепкая дубовая дверь. Мальчишка стукнул особым стуком. Она отворилась лишь на мгновение, за которое все трое успели войти, после чего дверь захлопнулась и кто-то невидимый задвинул засов.
В темной комнате за столом сидел человек. Обгоревшая свеча коптила на этажерке в дальнем углу.
– Вот! – Федька Волох шагнул к столу и, не выпуская из рук, показал драгоценный камень.
– Извольте на стол.
Замешкавшись, Федька обернулся на брата. Тот нервно кивнул. Волох положил кристалл на середину стола. Все трое, не отрываясь, смотрели, как в его глубине мерцает луч далекого света.
Незнакомец взял камень и, бегло оглядев его, вернул на середину стола:
– Много не дам.
– Сколько положите? – спросил Ерофей.
– Двадцать… нет, десять целковых.
– Грабеж! – Федька протянул руку, чтобы забрать камень, и ее тотчас пригвоздило ножом к деревянной столешнице.
Никто из братьев не успел сообразить, как это вышло. Но когда Ерофей вытянул из-за пояса финку, из темноты возник еще один человек и махом перерезал ему горло.
– Пять целковых, – тихо произнес тот, что сидел за столом. – Впрочем, и этого много… – Он подал знак, и Федьке Волоху тоже полоснули по шее.
Незнакомец махнул рукой. Из темного угла вышел мальчишка.
– Утром беги к ювелиру. Скажи – вернулся «Черный утес». Запомнил?
Мальчик молча кивнул.
– Еще передай, что приеду к обеду. И пусть приготовит деньги.
В три часа пополудни из заднего подъезда трактира, который выходил на соседнюю улицу, появился благопристойный господин в дорогом сюртуке. Он сел в коляску и тронул извозчика тростью:
– К ювелиру в Звонарский.
Леонид Николаевич Востриков достал из кармана пальто свой мобильник, чтобы позвонить жене и предупредить, что едет домой. И только он собрался набрать номер жены, как телефон ожил в его руке. На экране высветился незнакомый номер. Востриков почувствовал, что с ним, с этим номером, у него связано что-то дурное.
Он тихо сказал в трубку:
– Слушаю…
– Леонид Николаевич, надо бы встретиться.
– Кто это?
– Сергей Васильевич Дуло.
Востриков взглянул на часы:
– Знаете, сколько времени?
– Двадцать один сорок пять. И что? Я же не приглашаю вас в управление.
– Чего еще вы хотите?
– Говорю, надо бы встретиться.
– Завтра?
– Зачем так затягивать? Пожалуйста, посмотрите налево…
Востриков отвел телефон и посмотрел в боковое стекло. Рядом с ним остановилась машина. Стекло опустилось, и Дуло помахал рукой из салона.
– Ну так что? – В трубке прозвучал голос следователя. – Вы ко мне или я к вам?
– Я к вам, – Леонид Николаевич дал отбой и, как только перебрался в машину к следователю, резко спросил: – Следили за мной?
– Просто наудачу подъехал к сауне, – так же прямо ответил Сергей. – Не будем терять время. После нашего последнего разговора у меня осталось неприятное чувство.
Востриков испуганно вскинул голову:
– В чем дело?
Дуло продолжал говорить так, как будто все ясно не только ему.
– Вы многое утаили. Чтобы получить от вас нужную информацию, я не стал еще раз приглашать вас в мой кабинет. Замечу, сегодняшний наш разговор будет носить консультативный характер. Можете верить или не верить, но у меня нет при себе звукозаписывающей аппаратуры. В сложившихся обстоятельствах это несущественно. Мне нужен Шешель. Помогите его найти.
– Я не понимаю… – начал Леонид Николаевич.
Но Дуло его прервал:
– Послушайте. Рано или поздно вы все расскажете. Это я гарантирую. Поэтому сделаем так. Я задаю вопросы, а вы отвечаете.