– Эцио! Ну наконец-то, – сказал слегка нетрезвый Антонио. – Позволь тебе представить… Сестра Теодора. А ты, Теодора, познакомься… так сказать, с одним из наиболее талантливых людей Венеции!
– Здравствуйте, сестра, – поклонился Аудиторе. – Антонио, может, я чего-то не понимаю? Я никогда не замечал в тебе религиозного рвения.
Де Магианис захохотал, зато сестра Теодора даже не улыбнулась. И тон ее был предельно серьезным.
– Это, дорогой Эцио, зависит от вашего восприятия религии. Утешение требуется не только душам.
– Выпей, Эцио! – предложил Антонио. – Потом мы поговорим, но вначале отдохни. Здесь ты в полной безопасности. Ты уже успел познакомиться со здешними девочками? Кто-нибудь тебе приглянулся? Да ты не беспокойся, Розе я ничего не скажу. А ты должен мне рассказать…
Его слова потонули в истошном женском крике. Вскоре одна из внутренних дверей распахнулась. На пороге, бешено вращая глазами, стоял мужчина с окровавленным ножом. Позади, на залитой кровью постели, корчилась девушка.
– Задержите его! – крикнула она. – Он пырнул меня ножом и украл мои деньги!
Яростно рыча, безумец схватил другую девушку, приставив нож к ее горлу.
– Уйдите с дороги, а то я и эту распотрошу! – гнусавым голосом потребовал он и царапнул острием по горлу несчастной. Показалась кровь. – Я не шучу!
Мгновенно протрезвевший Антонио посмотрел сначала на Теодору, затем на Эцио. «Монахиня» тоже смотрела на молодого Аудиторе. А затем заговорила спокойным, ровным голосом:
– Что ж, Эцио, вам представился случай проявить себя.
Грабитель волок свою жертву к входной двери, возле которой стояла стайка девушек.
– Открывайте! – потребовал он, но девицы от страха застыли на месте. – Открывайте эту чертову дверь, а не то вашей девке конец!
Он еще глубже вдавил острие ножа в горло жертвы. Кровь потекла сильнее.
– А ну, отпусти ее! – потребовал Эцио.
Грабитель повернулся к нему, скорчив отвратительную гримасу:
– А ты кто такой? Ишь, benefattore del cazzo [115] выискался. Не вынуждай меня!
Эцио посмотрел на дверь, потом на безумного грабителя – тот почему-то мешкал. Девушка, которую он держал, потеряла сознание и теперь была для него лишь помехой. Скорее всего, он сейчас ее отшвырнет и бросится бежать. Молодой человек сосредоточился на поставленной задаче, но она осложнялась окаменевшими от страха девицами. Нужно точно рассчитать момент и действовать быстро. А с новым оружием он почти не успел поупражняться.
– Открой дверь, – твердым голосом приказал Эцио одной из дрожащих куртизанок.
Когда та повернулась к двери, безумец с ножом выпустил свою окровавленную жертву. Путь к бегству был открыт. Внимание грабителя сместилось, и в этот момент Эцио выхватил свой маленький пистолет и выстрелил.
Ощущение было такое, словно его ударили палкой в плечо. Казалось, у него между пальцев сверкнуло пламя, после чего руку окутало пороховым дымом. Изумленно тараща глаза, грабитель стал оседать на пол. В самой середине его лба чернела дырочка. Дверной косяк был забрызган мозгами. Куртизанки с воплями бросились врассыпную. Грабитель упал ничком. Теодора деловито начала отдавать распоряжения. Прибежавшие слуги закрыли дверь и занялись удалением следов убийства. Двое унесли раненую девушку. Спасти первую жертву не удалось. Она умерла от потери крови.
– Примите нашу благодарность, Эцио, – сказала Теодора, когда порядок был восстановлен.
– Одну из ваших девушек я так и не сумел спасти.
– Зато спасли остальных. Если бы вы не вмешались, он мог устроить здесь настоящую бойню.
– И какой же магией ты свалил этого паршивца? – спросил ошеломленный Антонио.
– Никакой магии. Секретное изобретение. Что-то вроде дальнего родственника метательного ножа.
– Вовремя появилась у тебя эта штучка. Наш новый дож уже перепуган сверх всякой меры. Окружил себя караульными и не выходит за пределы дворца. – Де Магианис помолчал. – Я так думаю, следующим в твоем списке значится Марко Барбариго?
– Он для меня такой же враг, как и его покойный братец Эмилио.
– Мы вам поможем, – сказала Теодора. – И случай скоро представится. Во время карнавала дож задумал устроить роскошное празднество, на которое потрачена уйма денег. Цель ясна: купить поддержку венецианцев, раз не удается ее завоевать. Мои шпионы докладывают, что он даже заказал фейерверки прямо из Китая! А все это значит, что ему придется покинуть дворец.
– Потому я и позвал тебя сюда, – пояснил Антонио. – Сестра Теодора – одна из наших. Она постоянно держит руку на пульсе Венеции.
– Как мне получить приглашение на это торжество? – спросил Эцио.
– Это непросто, – ответила Теодора. – Чтобы туда попасть, вам понадобится золотая маска.
– А разве ее так сложно раздобыть?
– Каждая маска сама по себе является приглашением. Они пронумерованы. – Сказав это, Теодора улыбнулась. – Не отчаивайтесь. У меня есть идея. Возможно, мы выиграем вам маску. Идемте, прогуляемся по двору.
Теодора вывела Эцио в небольшой внутренний двор, где журчал фонтан, изливаясь в мозаичную чашу.
– Завтра начинаются карнавальные игры. В них может участвовать каждый. Игры проходят в четыре этапа. Победитель получит золотую маску и станет почетным гостем празднества. Эцио, вы должны победить, потому что доступ на празднества даст вам доступ к Марко Барбариго. Советую вам захватить с собой эту огненную игрушку. Вряд ли вы сумеете подойти к нему слишком близко, чтобы ударить кинжалом.
– Можно вас кое о чем спросить?
– Спросить можно, но я не гарантирую вам ответ.
– Мне любопытно. Почему вы носите монашеское одеяние, если монахиней не являетесь?
– Кто сказал, что я не монахиня? Уверяю вас, сын мой: я невеста Господа нашего.
– Тогда я ничего не понимаю. Вы же куртизанка, управляете борделем.
Теодора улыбнулась:
– Здесь нет никакого противоречия. Я сама решаю, как поступать со своей верой… и со своим телом. Это мой выбор, и я вольна его делать. – Она задумалась. – В юности меня очень привлекала религия. Годы шли, и я постепенно разочаровалась в так называемых верующих. Бог для мужчин – это некое представление, живущее у них в голове, но не в сердце и не в теле. Эцио, вам понятен ход моих рассуждений? Чтобы спасти свою душу, мужчины должны научиться любить. Этому мы с девушками и учим наших прихожан. Естественно, ни одна из религий не согласилась бы со мной, поэтому я создала свою религию. Пусть она отличается от традиционной, но благодаря нам дух мужчин становится тверже.
– И не только дух, надо полагать.