– Успокойтесь, тетя Поля. Ну, не получили вы прибыли на свои копейки…
– Не копейки, Светочка, – громко всхлипнула Полина Григорьевна, – совсем не копейки. Я… Я заняла у Станислава Андреевича…
– У кого?
– Это тот мужчина, адвокат, который в «Гермесе»…
– Все, успокойтесь. Заняли – отдадим.
– Не отдать, Светочка, очень много…
– Сколько? – нетерпеливо спросила она, думая о том, что с учетом инфляции даже казавшаяся когда-то огромной сумма на сберкнижках Мишиных родителей превратилась в пшик.
– Шестьдесят… миллионов, – еле выговорила тетя Поля.
– Что?! – Светлане показалось, она ослышалась.
– Шестьдесят миллионов рублей, – повторила Полина Григорьевна и, наконец, осмелилась поднять глаза.
Света замерла. Губы едва заметно шевелились, она подсчитывала.
– Почти двадцать тысяч долларов? – взвыла она. – Вы рехнулись, тетя Поля? Как вы могли додуматься занять такие деньги?!
– Я занимала не столько, – с убитым видом принялась объяснять тетя Поля, – я просила три тысячи, и не долларов, а рублей… А он почему-то подумал, что долларов, и дал мне доллары. И расписку взял.
– Но почему так много?!
– Проценты наросли…
– И вы отнесли эти деньги в «Алису»?
– Да. Вначале все хорошо было. Я подумала, зачем сразу проценты отдавать? В фонде деньги быстрее растут, а потом… Прибыль перестали начислять и деньги не отдают. В контору никого не пускают.
Света почувствовала ужасную слабость. В один миг все силы испарились, она руки не могла поднять, даже кричать не могла, хотя и следовало бы.
– Адрес этого гада… – процедила она сквозь зубы, стараясь не смотреть на тетку.
– Шестидесятая квартира, через парадную от нас. Его зовут…
– Я запомнила. Станислав Андреевич. А «Алиса» где?
– На Заневском, рядом с магазином «Дары природы».
С трудом Светлана заставила себя встать и побрела в свою комнату. Там без сил рухнула на кровать и лежала, уставившись в потолок, минут десять. Наконец взяла себя в руки и встала. Надо идти к теткиному кредитору и все выяснить.
Дверь в шестидесятую квартиру оказалась железной, с множеством замков. Ей долго не открывали, рассматривали в глазок, спрашивали, кто такая. Наконец дверь распахнулась.
Станислав Андреевич, мужчина лет сорока-сорока пяти, был небольшого роста, на голову ниже Светы, но при этом широкоплечий, грузный, с квадратным телом.
– Лицо ваше мне знакомо, – медленно проговорил он, глядя на нее снизу вверх. – Вы племянница Полины Григорьевны?
– Я вдова ее племянника. Светлана Григорьевна Ганелина.
– Ну что ж, это хорошо, что вы пришли. Пройдемте в кабинет.
Расположившись за письменным столом, коротышка-адвокат сразу стал выглядеть весьма солидно.
– Насколько я понимаю, Светлана Григорьевна, – начал он, – вы в курсе, что ваша тетка должна мне большую сумму денег?
– Слишком большую, – мрачно поправила Света.
– Нет, не слишком. Все честно. Я по профессии адвокат и всегда действую по закону. Именно девятнадцать тысяч восемьсот пятьдесят долларов должна вернуть мне Полина Григорьевна.
– Откуда взялась такая сумма, если она занимала три тысячи? И еще, она просила рубли, а вы всучили ей доллары!
– Но она ведь не отказалась? И подписала договор займа. Можете посмотреть. – Он порылся в ящике и протянул через стол бумагу. – Есть и расписки. Закон разрешает давать расписки на сумму, эквивалентную тысяче долларов. Первые три датированы ноябрем 1992 года. Потом ваша тетушка не отдавала деньги, а проценты росли, и она писала еще расписки. Я человек честный и законы знаю. В договоре прописаны проценты, но без расписок он был бы фикцией. Можете проверить: двадцать расписок за подписью Полины Григорьевны Ганелиной.
Света держала в руках договор, пытаясь вникнуть в смысл печатных строчек.
– А почему такие сумасшедшие проценты? Вам не стыдно обворовывать бедную женщину, живущую на одну пенсию?
– Не стоит меня оскорблять, – невозмутимо ответил хозяин кабинета. – Во-первых, не сумасшедшие, семь процентов ежемесячно – обычная ставка для долларовых займов. Во-вторых – ваша тетушка собиралась нажить значительно больше. Ее ведь вы не осуждаете? И, в-третьих – Полину Григорьевну никто не заставлял подписывать договор. Она прочитала его, все поняла и подписала. Уверяю вас, она была в здравом уме и твердой памяти.
«Зато я скоро в дурдоме окажусь», – подумала Света, перебирая теткины расписки.
– Итак, что мы будем делать? – вывел ее из транса адвокат.
Вздохнув, она спросила:
– Вы понимаете, что у моей тети нет таких денег?
– А вы думаете, это меня должно волновать? Срок договора займа истек, я могу подать в суд.
– Подавайте, – бросила Света, собираясь вставать. – Пока суд да дело…
Даже она, никогда лично не сталкивавшаяся с судебной системой, понимала, что это процесс длительный, и вряд ли присудят что-нибудь, кроме выплаты части теткиной пенсии.
– Зря иронизируете, уважаемая, – без улыбки заметил адвокат. – Во-первых, у меня связи, и мой иск рассмотрят быстро. Во-вторых, я человек опытный и смогу представить дело так, что вашу родственницу обвинят в мошенничестве, а это уже не гражданская, а уголовная статья. И тетушка ваша окажется в тюрьме.
Света от возмущения онемела. Тетю Полю – к уголовникам?
– Я сумею доказать, что Полина Григорьевна Ганелина брала у меня взаймы, не предполагая отдавать деньги, – вкрадчиво заверил Станислав Андреевич, – а это классифицируется как мошенничество.
– Да как вам не стыдно? – гневно воскликнула она.
Ни один мускул на лице адвоката не дрогнул. Голос его звучал ровно:
– На самом деле мне не хочется доводить до суда. Я очень надеюсь, что ваша тетушка или вы вернете деньги.
– Да откуда я их возьму? – простонала Света. – У нас всего две зарплаты, две пенсии и одна стипендия на семерых! И больше ничего нет!
– Это только кажется, что ничего нет. У вас есть приватизированная квартира, – проговорил он почти ласково. – На данный момент она стоит тридцать три тысячи долларов. Если через месяц не принесете мне двадцать тысяч – я у вас ее заберу и верну вам разницу в десять тысяч долларов. За эти деньги вы сможете купить вполне приличную однокомнатную квартиру.
– Как это вы ее отберете? – возмутилась Света.
– Поверьте, есть способы. И очень скоро вы это узнаете. Я думаю, вы все поняли? Разрешите вас проводить.
Светлана была настолько выбита из колеи, что не заметила, как очутилась в своей квартире. Она готова была убить старуху, по своей глупости загнавшую семью в долговую яму, и в бешенстве бросилась к комнате тетушки, но на пороге, приложив палец к губам, ее остановила Маня.