Кристина поморщилась. Ей не раз доводилось становиться свидетельницей ужасающих последствий гнева Джеймса. Лили обмолвилась, что ценой продолжительного бунтарства Эйдена стал запрет видеться с ней. А теперь ее лишат должного ухода и, как следствие, здоровья.
– Почему я? Почему не один из близнецов?
– Мне нужен именно ты. Упрямством ты пошел в отца, поэтому сумеешь привести новое поколение семьи туда, куда я укажу.
Шок Кристины постепенно сменялся страхом. Она в долгу у этой семьи. Более всего в долгу у Лили.
В неоплатном долгу. Согласившись стать пешкой в чужой игре, она тем самым сможет отдать долг и защитить тех, кого любит. За свою двадцатишестилетнюю жизнь она усвоила урок собственной семьи о том, как быть полезной другим.
Слово снова взял адвокат:
– Все прописано в бумагах. Либо вы женитесь и станете поддерживать завод на плаву, либо ваша мать будет немедленно переведена в указанное медицинское учреждение.
Дед сдавленно захихикал:
– Соглашайся или уходи.
– Где же найти женщину, готовую пожертвовать собой ради других?
– А я полагал, ты поднаторел в погоне за сокровищами. – Дед явно намекал на его карьеру торговца произведениями искусства. И уже предвкушал победу.
– Жена меня никогда не интересовала. И сомневаюсь, чтобы кто-то захотел играть в ваши игры, дедушка.
Кристина подавила приступ тошноты и оттолкнулась от стены.
– Я хочу.
– Да, и вот еще что…
Не хотелось слушать, что еще скажет Джеймс. Она нетерпеливо смотрела на дверь. До свободы рукой подать.
– Платонические отношения между вами недопустимы. Я хочу получить наследника. Если будете спать в разных спальнях, этого не случится.
Кристина запаниковала, Эйден сухо заметил:
– Дедушка, можно подвести коня к воде, но нельзя заставить его пить.
Даже со своего места она увидела, как губы старика скривились в усмешке.
– Мой дорогой мальчик, достаточно подвести коня к воде. Рано или поздно он захочет пить.
К несчастью, он прав. Кристина пробыла с Эйденом в одной комнате всего полчаса, и все это время остро ощущала его мужскую сущность. Но спать с незнакомым человеком? Как?
А как же Лили?
Она отметила, как напряглись его плечи. Все затаили дыхание, ожидая, кто начнет действовать первым. Точно не она. Она не знает, что делать, думать. Хочется убраться подальше отсюда. Словно в ответ на ее мысли, Эйден повернулся к ней и сделал несколько шагов в сторону двери. Бросил взгляд на деда.
– Я отказываюсь принимать такое решение в спешке. И Кристине не позволю. Вернусь позднее.
И вывел ее из комнаты. Его самоконтроль интриговал. Интересно, что скрывается за маской неповиновения.
Кристина хранила невозмутимость лишь до тех пор, пока не закрылась дверь. Потом заковыляла по коридору, спотыкаясь на каждом шагу, как пьяная. Остановившись у балюстрады, вцепилась в нее руками и часто задышала в попытке остудить полыхающие огнем легкие.
Она предложила себя в жены Эйдену Блэкстоуну. И как теперь быть, принимая во внимание требование старика Джеймса? Встревоженная шагами за спиной, она крепче сжала деревянную балюстраду, попыталась взять себя в руки. Самообладание сегодня еще понадобится.
В конце коридора она заметила Нолена. В глазах старого дворецкого читалась тревога; подойдя, он ничего не сказал. Вероятно, знал обо всем, что случилось. Они с Мари каким-то образом всегда оказывались в курсе событий. Кристина услышала голос Кэнтона:
– Еще довольно рано, успеем съездить в офис судьи по делам о наследствах, завещаниях и опеке, чтобы начать оформлять бумаги. Вы сможете пожениться уже в конце недели.
Нолен бросил на адвоката суровый взгляд, Кристина почувствовала себя защищенной. Для нее это состояние редкое и оттого еще более ценное. Сердце сжалось от любви и тревоги.
– Мне нужно время подумать. – Она пыталась совладать со своими туманными мыслями. – А еще я должна проверить, как Лили.
– С ней Николь. Она в порядке. – Нолен подставил ей локоть. Старомодный до мозга костей. Она расслабилась и заулыбалась. Он улыбнулся в ответ: – Но мы зайдем к ней, если тебе от этого станет легче.
Миновав лестничную площадку, они вышли к комнатам с противоположной стороны второго этажа.
– Эйден, ты пойдешь проведать Лили?
Он наблюдал за ней с некоторого расстояния, скрывая глаза, могущие выдать его истинные чувства.
– Позже. Я никуда не поеду, пока не ознакомлюсь с бумагами и не проконсультируюсь со своим адвокатом.
Кратко кивнув, Кэнтон стал спускаться по лестнице. Эйден последовал за ним, закрывая обзор широкой напряженной спиной.
Нолен неодобрительно хмыкнул, Кристина проигнорировала его. Возможно, ей привиделось одиночество во взгляде Эйдена. Негромко постучав, дворецкий открыл перед ней дверь спальни Лили; она тут же забыла о загадке Эйдена.
Комната Лили утопала в солнечном свете, озаряющем обои с лавандовым рисунком и ковер в тон. Обстановка разительно отличалась от подавляющего интерьера спальни Джеймса. Царившая здесь безмятежность успокоила напряженные нервы Кристины. Николь, внучатая племянница экономки Мари, сидела на мягком стуле у кровати с регулируемой высотой, купленной по заказу Джеймса. Она подняла глаза от толстого учебника по медицине.
– Пришла проверить ее?
– Как она?
– Гроза всех вывела из равновесия, но я сделала обычные процедуры, и она успокоилась. Жизненно важные органы работают нормально, сейчас она отдыхает. Однако некоторая тревожность по-прежнему сохраняется.
– Ты удивилась бы, услышав, какие истории рассказывают сиделки о своих пребывающих в коме пациентах. Это очень интересная область изучения. – Кому, как не Кристине, это знать, ведь она проштудировала каждый случай из практики, объяснение в учебнике и передаваемый из уст в уста пример, которые удавалось заполучить. Последствия сердечного приступа излечили, но в себя Лили так и не пришла.
– Из тебя выйдет отличная медсестра, Николь. – Нолен сиял гордой улыбкой, точно она его родная внучка.
– Так и будет, – согласилась Кристина, поощрявшая Николь с тех пор, как та стала интересоваться ее обязанностями. Теперь девушка училась на медицинском факультете университета и помогала Кристине присматривать за Лили по ночам и выходным.
Привычным жестом Кристина проверила пульс Лили. Нолен негромко обсуждал с Николь проблему с ее машиной. Кристина положила руку на лоб Лили, отметив нормальную температуру, проверила показания прибора, издающего ритмичное попискивание. Склонившись к самому уху женщины, прошептала: