— Но так считают аборигены, — смущенно ответил тот, отводя глаза в сторону.
— Тогда, видимо, кому-то очень выгодно поссорить островитян с русскими, — заключил Врангель и многозначительно посмотрел на Андрея Петровича…
Однако отношения с туземцами у моряков «Кроткого» складывались вполне миролюбиво. Приехавшие на корабль в качестве гостей туземцы не обращали никакого внимания на предложенные им подарки, зато весьма настойчиво просили дать им в качестве оплаты за свиней и фрукты порох и ружья. В чем им, естественно, было отказано. Такое необычное поведение все-таки заставило моряков держаться настороже, и, когда приходилось на баркасе отправляться к берегу для налива в бочки свежей воды или рубки дров, они всегда были вооружены и зорко следили за тем, как ведут себя аборигены.
Через несколько дней, утром, для приема свиней, закупленных у островитян, на берег был отправлен под начальством мичмана Дейбнера ялик [24] с четырьмя матросами и англичанином Ридоном в качестве переводчика. Врангель приказал матросам держать ружья наготове на банках [25] и не подходить к берегу ближе тридцати саженей.
Когда шлюпка стала приближаться к берегу, один из ее матросов с тревогой обратился к мичману:
— Ваше благородие, уж больно много собралось там туземцев!
Англичанин Ридон также обратил его внимание на отсутствие в толпе женщин и детей. Поэтому обеспокоенный Дейбнер потребовал, чтобы живой груз был доставлен туземцами по воде.
Врангель с вахтенным офицером, не отрываясь, следили в зрительные трубы за ходом шлюпки. С корабля было видно, как на нее перетащили одну свинью, затем другую… Полагая, что все в порядке, капитан направился в каюту. Но тотчас же раздался тревожный возглас:
— Наших бьют! — перепрыгивая через ступеньку, вахтенный офицер взбежал на мостик. — Туземцы захватили шлюпку и втащили ее на берег! — срывающимся голосом доложил он.
— Баркас — на воду! Лейтенант Лавров — на руль! — раздались четкие команды капитана.
Едва баркас стал приближаться к берегу, как островитяне дали по нему залп из ружей, убив наповал одного из матросов. Ответный залп русских никакого успеха не имел, так как аборигены стреляли из-за укрытий, маскируясь в прибрежных кустах и за камнями. Сражаться при таких условиях, не зная их численности, было не только бесполезно, но и опасно. Лейтенант Лавров повернул баркас обратно. Заметив плывущих к нему матроса и англичанина с ялика, баркас подобрал их обоих, и обстреливаемый туземцами, приблизился к «Кроткому».
Тем временем на берегу собралась большая толпа островитян. По-видимому, среди них были и моряки, захваченные с ялика. Что делать? Бессильный чем-либо помочь им, Врангель, сжимая кулаки, гневно воскликнул:
— Получайте «подарок» от русских моряков, сволочи! — и отдал команды: — Поставить судно на шпринг! [26] Открыть левым бортом огонь на поражение!
Залп картечью из всех восьми орудий левого борта, эхом прогремевший по отдаленным горам, заставил туземцев разбежаться. На берегу остались тела убитых и раненых.
Вдруг с земли поднялся один матрос. Шатаясь, он подбежал к берегу и, тяжело плюхнувшись в воду, поплыл к кораблю. Тотчас навстречу ему помчалась шестерка [27] , срочно спущенная на воду. Весла гнулись от усилий гребцов, всей мощью налегающих на них, у форштевня [28] бился пенистый бурун. Быстрее, быстрее! Товарищ попал в беду!
Обессилевшего, еле живого матроса Лысухина вытащили из воды. Из глубоких ран на его теле сочилась кровь, из спины торчал кусок сломанного копья. Над ним сразу же стал хлопотать доктор Кибер.
Придя в себя, Лысухин рассказал, что мичман Дейбнер и матросы Некрасов и Тимофеев были убиты на его глазах, их тела туземцы унесли в лес. Однако мичману Дейбнеру в последний момент удалось крикнуть матросам: «Ребята, спасайтесь! Пусть убьют меня». По этой команде успели прыгнуть в воду матрос Зонов и англичанин Ридон. Все произошло так быстро, что никто из русских так и не успел выстрелить.
— Левым бортом — пали! — раздалась команда лейтенанта Лаврова, и корабль вздрогнул от очередного залпа корабельных орудий.
Моряки «Кроткого» мстили врагам за гибель своих товарищей.
* * *
Хотя и устрашенные картечью, островитяне, по-видимому, затевали недоброе дело. Рассыпавшись по окрестным холмам вокруг бухты, они продолжали непрерывно стрелять из укрытий.
— Не пора ли нам убираться, Андрей Петрович? — спросил Врангель. — Это западня!
— Самое время, Фердинанд Петрович. Отбить тела убитых на берегу, чтобы похоронить их по морскому обычаю, мы, к сожалению, не сможем. А вот дождаться появления в заливе с целью захвата «Кроткого» еще туземцев из соседних селений— вполне реальная перспектива.
Капитан утвердительно кивнул головой.
— Вот только как выйти в залив через узкий проход, усеянный рифами, когда нет ни малейшего дуновения ветра, полный штиль? — Шувалов не видел способа.
— Это не беда, Андрей Петрович, — ответил Врангель, сохраняя полное самообладание. — Штурмана — на мостик!
Штурмана Козьмина он послал на баркасе с полным числом гребцов и стрелков в залив для завоза верпа [29] .
— Только постарайтесь, Прокопий Тарасович, — напутствовал его капитан, — завести верп как можно подальше от судна.
— Не беспокойтесь, Фердинанд Петрович. Все сделаю в самом лучшем виде, — заверил штурман, невозмутимый ни при каких обстоятельствах.
Увидев отошедший баркас, островитяне сосредоточили огонь уже на нем. Врангель приказал лейтенанту Лаврову усилить огонь корабельной артиллерии. К счастью, туземцы не причинили морякам вреда — пули все время плюхались в воду, ложась у самого борта.
Успешно выполнив задание, Козьмин вернулся на судно, где его благодарно обнял Фердинанд Петрович.
— Снять судно с шпринга! Ридон — к штурвалу! — раздались приказы капитана.
Шпилем [30] легко оттянулись, и вскоре корабль, минуя опасности, вышел почти на середину залива, туда, где на дне лежал завезенный штурманом верп. Отсюда хорошо были видны оба мыска у выхода из залива, под прикрытием которых собрались толпы островитян. С обоих бортов «Кроткого» по ним дали залп, и туземцы в панике разбежались. Громовое «ура!» огласило палубу корабля.