— Огромное спасибо, Андрей Петрович, за столь дорогой для меня подарок, — и, благодарственно пожимая руку автору, лукаво добавил: — А вы, оказывается, тоже очень хорошо осведомлены о моих скромных делах.
— Соответственно, Фердинанд Петрович, соответственно, — улыбнулся хозяин кабинета.
— Я действительно только что вернулся из экспедиции Магаданского отряда, которым руководил. И впал в унынье от вынужденного безделья. Но, к счастью, вскоре по протекции Василия Михайловича Головнина получил предложение возглавить кругосветную экспедицию на военном транспорте «Кроткий». К великому сожалению, это не научная экспедиция, а чисто коммерческая. В связи с необходимостью доставлять грузы Российско-Американской компании стали в большом количестве строить суда с повышенной грузоподъемностью и меньшей численностью команды. Как раз таким судном и является «Кроткий»… Тем не менее я надеюсь, что во время плавания мне посчастливится открыть еще неизвестные до сих пор острова или хотя бы один. Мне кажется, что вам, открывшему атолл Екатерины, эти мои устремления вполне понятны, — улыбнулся он.
Андрей Петрович, ностальгически вздохнув, утвердительно кивнул.
— В этом случае мне, как капитану, — продолжил Врангель, — хотелось бы иметь на судне человека, который был бы способен грамотно и достоверно сделать их описание. У меня в подчинении будет всего-навсего шесть офицеров. Поэтому кандидатуры, более отвечающей этим требованиям, чем ваша, уважаемый Андрей Петрович, я просто не вижу, — заметив скептическую улыбку, промелькнувшую на лице собеседника, Врангель напористо продолжил: — Я, конечно, понимаю, что, после Антарктической экспедиции с ее масштабами и уровнем научного обеспечения, мое предложение может показаться чуть ли не кощунственным. Но тем не менее счел возможным сделать вам его, — он выжидающе посмотрел на Андрея Петровича…
— Дело не в масштабах, Фердинанд Петрович. Вы все правильно рассчитали, — улыбнулся он. — Я сейчас действительно оказался не у дел, закончив оформление по высочайшему повелению экспозиций в музее Адмиралтейского департамента и дописав наконец-то свой роман, — он кивнул на книгу, которую барон продолжал держать в руках. — Одним словом, я нахожусь в том же состоянии, о котором вы только что упоминали. — Шувалов замолчал, задумавшись. — Однако для моего согласия необходимо соблюсти одно непременное условие.
— Какое, Андрей Петрович? — подался всем телом вперед Врангель.
— Полная независимость моих ученых дел.
— Какие вопросы, Андрей Петрович?! — барон вытер носовым платком выступившую испарину. — Я гарантирую вам полное невмешательство во все ваши научные исследования! В любые, которые соблаговолите проводить. А квалифицированную помощь вам в этом случае окажут лейтенант Матюшкин и штурман Козьмин, имеющие большой опыт в картографии.
— Открытие неизвестных островов — голубая мечта любого мореплавателя, Фердинанд Петрович. Только, к глубокому сожалению, далеко не каждому из них выпадает на долю это ни с чем не сравнимое счастье. Я, к примеру, разбуди меня хоть самой глубокой ночью, тут же назову точные координаты атолла Екатерины, — рассмеялся Шувалов.
Рассмеялся и его собеседник, благодарный ученому за понимание, чувствуя, что мечта заполучить в свою команду столь известного ученого близится к исполнению.
— Острова островами, их может попросту и не оказаться, — Андрей Петрович заметил, что барон при этом поморщился, как от зубной боли, — а вот проведение систематических метеорологических и гидрологических исследований на протяжении всего маршрута экспедиции — это вполне выполнимая задача.
— Вы кудесник, Андрей Петрович! — возбужденно воскликнул Врангель. — На ровном месте сформулировали не просто задачу, а целую научную проблему. Теперь мне будет чем козырнуть при пробивании вашей должности в Морском департаменте! — он умышленно опустил слово «будущей», небеспочвенно считая вопрос об участии ученого в плавании на «Кротком» делом уже решенным.
— Вот и прекрасно, Фердинанд Петрович! — заключил Андрей Петрович. — Я даю свое согласие на участие в вашей экспедиции, а посему у нас с вами, как мне представляется, — он заговорщицки улыбнулся, — будет достаточно времени для продолжения наших научных дискуссий.
— Большое спасибо, Андрей Петрович! У меня прямо-таки гора с плеч свалилась.
И они, встав, крепко пожали руки, оставшись вполне довольными результатами встречи.
Ксения внешне спокойно восприняла решение мужа о новом кругосветном плавании. Умом она понимала его внутреннее состояние, обусловленное слишком долгим ожиданием наследника, и поэтому считала, что ему пойдет на пользу занятие своим любимым делом. В то же время ее душа любящей женщины протестовала против необходимости расставания на столь длительный срок. И эти противоречивые чувства вносили сумятицу в ее еще не окрепшую от жизненных испытаний юную душу.
23 августа 1825 года во время проводов экспедиции на пристани Кронштадта, когда раздался пушечный выстрел с «Кроткого», Андрей Перович крепко обнял Ксению, без смущения прильнувшую своим гибким телом к нему и прошептавшую: «Возвращайся здоровым и невредимым — я буду очень ждать тебя». Он крепко пожал руки своему тестю и Матвею, который чуть ли не со слезами на глазах провожал своего покровителя в дальнее плавание уже одного, а затем, не оборачиваясь, широким шагом направился к катеру, чтобы провожающие, не дай бог, не увидели его слез, предательски выступивших на глазах.
* * *
Андрей Петрович вышел на верхнюю палубу. Вокруг, до самого горизонта, простирались свинцовые волны Балтийского моря. Это тебе не лучезарные воды южных морей, ласкающие взгляд, зато именно к ним стремились поколения русских еще со времен Ивана Грозного. И он, русский офицер, верный сын своего Отечества, преисполнился благодарности к ратным делам предков, прорубивших, по образному выражению великого Петра I, «окно в Европу».
Они с капитаном Врангелем заранее обсудили порядок проведения научных работ. Договорились, что метеорологические и гидрологические наблюдения будут проводиться регулярно четыре раза в сутки в течение всего плавания вахтенными сменами под руководством вахтенных офицеров.
— По этому поводу у меня, Фердинанд Петрович, будет к вам одна просьба. По идее, результаты наблюдений необходимо фиксировать в особом журнале. Однако по печальной участи, постигшей документы многих экспедиций, они могут затеряться в пыльных архивах департаментов Морского министерства. В то время как шканечные журналы [6] судов Военно-морского флота передаются на вечное хранение. Поэтому я хотел бы испросить вашего разрешения на то, чтобы результаты этих наблюдений заносились именно в шканечный журнал «Кроткого».
— Нет проблем, Андрей Петрович, — облегченно вздохнул капитан. — Я дам соответствующее указание старшему офицеру.
— Большое спасибо, Фердинанд Петрович, за содействие, — Андрей Петрович полупоклоном ответил на согласие. — Однако лучше, чтобы эти записи производил один и тот же человек, так как единообразием они бы в дальнейшем способствовали более успешной их обработке.