Пока кашевары разводили огонь да готовили, многие уснули, не дождавшись ужина. Поскольку конным было полегче на марше, в дозоры заступили именно они.
Через несколько дней пути, когда мы, уставшие и насквозь пропыленные, выехали из леса на опушку, то увидели вдали старинный город Зарайск.
Невдалеке маячил конный отряд. Я заметил, как от них отделился одинокий всадник, видимо – гонец, и помчался к осаждавшим город татарам. Мне думается, что татары первоначально приняли нас за небольшой отряд русских, случайно вышедший на город. Но по мере того как весь полк выходил из леса и разворачивался во фронт перед опушкой, их пыл угас, и татарская полусотня, развернувшись, бросилась назад.
Я не отдавал приказа на преследование. Это могло быть и любимой уловкой татарской. Сымитируют бегство и заманят в ловушку, под удар превосходящих сил в засаде. Нельзя спешить, надо сначала оглядеться, разведать – сколько татар и где стоят их основные силы?
Вот я и послал конных лазутчиков с наказом – обойти город и по возможности прикинуть силы противника. Узнать бы еще, что с городом, сколько там защитников и сколько они смогут еще продержаться. А там и ударить можно. Татарам по-любому сейчас придется воевать на два фронта: держать осаду и остерегаться нашего удара им в тыл, стало быть – давление на город ослабнет.
Пока лазутчики разведывали обстановку, пешцы порубили деревья, устроив нечто вроде частокола перед нашим порядком. Вздумают татары сейчас ударить, не сразу прорвутся: перед ними – заостренные, вкопанные в землю бревна, сзади нас – лес.
Мы развели костры, приготовили еду. После марша надо подкрепиться. Голодный ратник – плохой воин.
Вернулись несколько групп лазутчиков. Одна из групп притащила пленного татарина. Прямо подарок! «Язык» – это ценно.
Сразу собрались бояре, из ратников нашли толмача, знающего татарский язык. Начали допрос. Татарин не запирался. Хоть и знал не много, но обстановку позволил прояснить.
Оказалось, что город осаждают три сотни, сумевшие уйти после разгрома основного татарского войска под Коломной. Настроение у татар – хуже некуда, упадническое: есть нечего, все деревни вокруг города разграблены еще ранее, когда татары шли к Москве. Город не сдается, а с появлением моего полка татар охватывает тревога: а ну как это лишь головная часть большого русского войска?
Когда татарина «выпотрошили», вызнав все, что нам было надо, один из бояр сказал:
– Пора его повесить!
А у меня в голове созрел другой план.
– Нет, отправим его назад. Пусть мурзе своему передаст, что я даю ему время до заката солнца, чтобы уйти. Пусть думают, что завтра с утра на приступ пойду – с пушками и войском великим. Щадить не станем никого и пленных брать не будем. Толмач, переведи!
Татарин выслушал, кивнул. Я указал взглядом на руки – толмач разрезал ему веревку на руках и вывел за наш стан.
Пока они шли, татарин вертел головой. Воинов было много, и татарин это видел. Вот пусть поделится увиденным с мурзой.
Долго еще виднелась одиноко бредущая в сторону города фигура татарина. Сначала он часто оборачивался, не веря, что свободен и ему не пустят стрелу в спину, но скоро скрылся вдали.
А часа через три мы увидели удивительную картину – татары собирались, садились на лошадей и уходили. До заката было еще далеко, но, видимо, мурза татарский не захотел рисковать.
Я отдал распоряжение конным дозорным проследить – ушли ли татары, не очередная ли это татарская хитрость? Построил пешцев, и в боевом порядке мы пошли к городу.
Дозоры вернулись, сказав, что татары ушли и их разъездов не видно.
Когда до города оставалось всего сто метров, ворота распахнулись и навстречу нам высыпали жители. Изможденные осадой, многие – с повязками на ранах, они со слезами радости встречали моих ратников. Оказывается, осада началась месяц назад. За это время подъели запасы провизии. Татары обложили Зарайск плотным кольцом и не один раз пытались штурмовать город, но защитники устояли.
Я подивился про себя – почему татары не сожгли город? Вероятно, они рассчитывали взять его штурмом, поживиться трофеями и увести жителей в полон. Не удалось!
Чтобы поддержать жителей, пришлось с обоза отдать весь трофейный горох и перловку.
На ночь мы разбили лагерь у стен города. В самом городе, может быть, и было спокойно, но ратники расположились бы в избах – поди их собери, да и жители наверняка бы нашли, чем их напоить – пивом или твореным вином. Продукты-то жители съели, а вот спиртное в подвалах еще поди осталось.
С утра я послал к главному воеводе Одоевскому гонца с донесением о снятии осады с Зарайска и уходе татар. А в ответ гонец привез указание возвращаться в Коломну. Похоже, война заканчивалась.
Мы собирались не спеша и вышли на Коломну уже за полдень.
Возвращаться обратно было веселее – не довлела неопределенность: что впереди? С каждой верстой все ближе Коломна, за нею – Москва, так до Вологды и доберемся. Скоро вернемся домой, да с такими трофеями!
Я ехал с конными и знаменщиками впереди колонны, выслав передовой дозор. Колонна растянулась по степной дороге. Обоз в конце, под охраной Денисия. С ним за тыл наш я был спокоен.
Проехали рощу. Взору открылось заброшенное поле с поникшими на солнце перезревшими колосьями ржи. Показалась деревенька. Мы увидели следы набега татар: свечками чернели остовы печей, на пепелищах сожженных изб, среди обугленных останков, копались и сновали бабы. Около двух уцелевших изб стучал топор – угрюмый мужик правил изгородь. Другой мужик на тощей лошаденке тащил жердины.
Завидев воинов и стяг с крестом, крестьяне прикладывали загорелые ладони козырьком ко лбу, узнавали: «Свои едут!», и крестили нас вослед. Обозные – чем уж было – делились с погорельцами. А вездесущие босоногие мальчишки пристраивались к конникам и, с интересом разглядывая доспехи и оружие, бежали за нами до околицы.
Перевалили за холм. Перед нами открылась уходящая вниз долина с леском на горизонте. Сверкнула на солнце лента небольшой реки. Нам было хорошо видно, как далеко впереди приближались к лесу наши дозорные. Вдруг они остановились. Один из них развернул коня и поскакал назад, к нам.
Я насторожился. Обернувшись, поднял руку.
– Сто-о-ой!
Мою команду тут же передали по колонне.
Я подозвал сотенного Афанасия:
– Проверить оружие! Рысью – за мной!
Мы с полусотней помчались навстречу дозорному. Вот он осадил лошадь и остановился.
– Воевода, в леске мужики татар беглых окружили, кольями бьют ужасть как!
Теперь мы уже и сами слышали жуткий вой, гортанные крики татар и русскую ругань.
Я посмотрел на своих конных.
– Подможем православным, боярин? – спросил с задором Федька-заноза.