– А оглобли сделал бы на резьбе и без смазки ввинтил бы в твою ржавую задницу.
– Отстань.
Дно перед Гормом уходило вниз. На склоне лежала вроде бы деревянная коробочка. Горм проплыл мимо, гребя ногами и руками, а спуск все не кончался.
Стало темно. Горм решил вернуться и рассмотреть коробочку – вдруг в хорошем футляре окажется хорошая вещь. По дороге вверх Горм устно возмутился по поводу одновременного наличия в озере хреновины о четырех колесах и жуткой ямищи в дне.
Фенрир не удостоил Горма ответом. Горм подхватил коробочку, но она расползлась в кашицу от прикосновения. На песок выкатилась пара не то шайб, не то подшипников.
– А, дристня медвежья, – пробормотал Горм и мотнул головой. Вдруг по ушам ему резанул аварийный вызов Фенрира.
– Э, Фенрир, что с тобой?
– Это с тобой что, блевота пьяного великана? Я тут потерял твой пеленг, мечусь, как угорелый, а ты, огрызок двуногий, и не чешешься – а ведь был сигнал о потере связи!
– Стой – стой – стой, какой сигнал? Чья блевота?
– Пьяного великана. Дарю.
– Угу.
– Опять ты меня сбил, пень рогатый! Я говорю о том, что с тобой нет связи треть часа. Роботы прочесывают озеро, собаки воют на берегу… Где ты был?
– Да все там же, – ответил Горм, быстро приближаясь к отмели.
– В пещеры не заплывал?
– Какие пещеры… Разгони роботов – они аж в задницу лезут, – Горм брел к берегу по пояс в воде. – Так, значит связи не было? Темное дело. Сколько сейчас времени?
– Треть второго.
– Ого! А по моим четверть. Хроноклазм, что ли… Клинический случай – озеро под заклятием злых чар. Если заклятие снять, туда вернятся рыба. В страшных рассказках на таких местах обычно бывает голос или видение, а то непонятно, что дальше делать.
– Знак тебе? Мой орбитальный наблюдатель только что засек взрыв ядерного устройства в атмосфере пятой планеты.
– Атомный взрыв в атмосфере? Почерк империи тьмы? Сказать откровенно? Я чего-то такого и ждал – ясно, что этот корт с кирпичным покрытием не из нашей саги. Раздайся, клич мести! – Горм издал клич мести и запел:
Пусть не смогут могил приготовить на всех!
Пусть слетится на пир воронье без помех!
Будут скальдами сложены саги о том,
Как долг крови сполна уплачу я мечом!
И кровавая слава пойдет на века,
Но глядеть на нее я привык свысока,
И не слава меня за собою зовет…
Ну что ты воешь, дура!
Нет, это я пою, а ты воешь, как зараза! – Горм протянул руку, чтобы отечески вразумить метавшуюся перед ним по отмели и издававшую радостные наивно-кровожадные звуки Фуамнах, и, разжав кулак, увидел что-то блестящее, выкатившееся из пальцев. Нагнувшись, он подобрал маленькое золотое кольцо.
Существует там некто с одним огненным глазом. Сие существо летает ночью и ползает по земле, держа одну руку кверху. Оно выдавливает из людей дыхание, оставляя лишь мертвые тела. Это людоед. Тынагыргын запретил, чтобы его имя упоминалось вслух. К северу от оной долины лежит диковинная местность. Всяк, кто проходит по ней, а именно близ развалин некоего города, придет в страх и робость, когда на развалинах увидит различные странные существа в самых диковинных позитурах; они скачут и пляшут с ужасающими ужимками. Эти персоны представляют собой привидения, и кто сего не уразумеет, может прийти в совершенный ужас. Дороги близ сего города вполне сохранны и изобилуют машинами самых неимоверных размеров, к каковым не следует подходить, ибо сидящие в них мертвецы могут, почуяв теплую кровь, ожить и схватить путника, кто слишком близко подошел к ним. Тому, кто осторожен, машины не опасны, потому как жизнь покинула их почти двести лет назад, и глаза мертвецов, в них сидящих, почти сгнили. Добрые люди не живут близ оного города, и только шайки безбожных разбойников отваживаются находить себе приют под кровлями уцелевших строений. Однако следует пройти как можно ближе к городской черте, держась от нее к западу, по старой бетонной дороге. Иначе не избежать пути через место, о коем ничего доподлинно не известно, кроме того, что лучше подалее от оного держаться. В десяти лигах от города по правую руку покажется здание, пред коим вросла в землю летательная машина. Ежели силы на исходе, в оном здании можно переночевать. Для этого надобно обойти его по дну канавы, сошед в нее с дороги у железного моста, и, едва под ногами захрустят кости, выбираться наверх по каменным ступеням, покуда те не кончатся. Затем надобно подняться по железной трубе до окна и в оное влезть. Покажется комната с четырьмя кроватями, на коих лежат мертвецы, и многими диковинными вещами. Брать эти вещи и тревожить мертвецов не следует, понеже и они доброго человека не тревожат, а в соседней комнате стоит железное корыто, где можно отдохнуть и помолиться. Рядом с корытом стоит сидение с дыркой. Некоторые по недомыслию или озорства ради справляют в оную дырку нужду. Сие есть большой грех.
Для конного оный ночлег непригоден, ибо негде укрыть коня от крыс. На отдалении тринадцати лиг от оного здания имеется в склоне холма пещера достаточно поместительная, чтобы приютить и всадника, каковую пещеру можно заприметить с дороги по скоплению машин подле нее. Машины сии ветхи до крайности, к тому ж пусты, посему угрозы не представляют. Вход в пещеру закрывается железной дверью с колесом, каковое надобно покрутить, дабы запереться изнутри. Сия пещера имеет в глубину двадцать шагов; в конце ее находится дверь из свинца, к коей не след приближаться. Тако же не след ни шуметь, ни разводить огонь. Уходя, железную дверь надобно плотно затворить. В двух лигах пути от пещеры бетонная дорога пересекает четырехколейный железнодорожный путь. Надобно свернуть налево и далее следовать сему пути, продвигаясь возможно быстро, поколику местность по сторонам пути диковинна и обманчива. Нередко можно видеть там в струях горячего воздуха, как из руин и праха восстают строения и летательные машины и как мертвецы, приняв облик живых людей, в нарядных одеждах ходят меж мертвых дерев, одетых призрачной листвой. Говорят, что дурман сей являет собою наваждение не токмо для зрения, но обманывает и другие чувства. Потому не след, принимая мертвецов за живых людей, глазеть на них, а тем паче завязывать разговоры.
Велико может быть искушение, но помни! Это не люди, а наваждение злых сил, одежды их суть саваны, драгоценности их суть прах, и женщины их суть скелеты с клочьями присохшего мяса на костях. Берегись! Ибо повсюду ныне силы зла полновластные хозяева ночью, и в темных местах, а кое-где и при свете дня. Ныне мертвые владеют миром, а удел живых – каяться и скорбеть, ибо сказано: лишь проведши ночь в страхе, вновь узришь свет дня. Прошед оные семнадцать лиг, достигнешь моста с двумя башнями. В первой из них проведи ночь, но не спи, а будь начеку, ибо приют сей небезопасен, а иного нет. Наутро ж возблагодари небо, раз остался жив, и иди вперед, через мост.
Дороги тебе осталось три лиги с четвертью, и, ежели вышел с рассветом, к полудню уж придешь на призывной пункт.