Несколько вызовов были безрезультатны, на стационарных аппаратах никто не брал трубку. Скорей всего, это были какие-то организации, в столь позднее время не работающие. К сожалению, в руках у Мариши были по большей части стационарные номера, все мобильные были забиты в память сотового Лидии. Мариша и сама обычно звонила с мобильного на мобильный, а с домашнего на другой домашний. Так ей было удобнее. Хотя многие ее знакомые вовсе отказались от стационарных телефонов.
– К чему? – говорили они. – Мне вполне хватает мобильного.
Но Мариша продолжала оплачивать оба телефона – домашний и сотовый. Не то чтобы стоимость одной минуты разговора сильно бы отличалась, но это была привычка с тех времен, когда про мобильные никто еще и слыхом не слыхивал, и Мариша от этой привычки еще не избавилась. Да и не хотела избавляться, если честно.
В стационарном телефоне было что-то надежное, он незаметной тонкой, но в то же время очень прочной ниточкой связывал Маришу с ее любимым прошлым. С теми временами, когда телефонная сеть прочно объединяла людей в самых разных уголках огромной страны, вместо того чтобы, как теперь, служить оправданием для все более и более редких встреч.
Мариша помнила, как люди охотно и часто ходили друг к другу в гости, общались…
Она машинально набрала телефонный номер и ждала ответа. Его все не было и не было, а потом трубу сняли, и сердитый женский голос произнес:
– Вы чего трезвоните? Сколько времени на часах, смотрели? У меня ребенок спит!
– Ой, простите. Не думала, что уже так поздно.
– Ладно, чего хотели?
– Я насчет Лидии Ромуальдовны хотела выяснить. Вы знакомы с такой?
В трубке повисло тяжелое молчание.
– Ты чего… дите мне разбудила, чтобы спросить, знаю ли я какую-то Ромуальдовну? Совсем больная, да?
Мариша принялась бормотать извинения, но женщина уже бросила трубку, обругав напоследок сыщицу по матушке. Мариша отложила трубку в сторону. Хватит с нее! Что ж, по крайней мере, этот разговор имел для нее одно положительное значение. Сыщицкий зуд, который до сих пор не давал Марише покоя, после полученного нагоняя сам собой совершенно стих. И, чувствуя, что до завтра он к ней не вернется, Мариша смогла приступить к своим непосредственным обязанностям матери и тети.
На другой день Володя и Катя шли в школу за ручку. Мариша шла за ними следом и умилялась. Все-таки Катюша очень хорошая и добрая девочка. Она так участливо отнеслась к Володе, сказала, что он может жить у них хоть до скончания века, она будет этому только рада. Потом спохватилась, вспомнила, что и сама тут находится всего лишь в гостях, и кинулась к тете за подтверждением сказанного.
– Правда ведь, тетя Мариша? Володя нам не помешает?
Мариша подтвердила, что не помешает. Но это была не совсем правда. Если сказать честно, то Володя оказался не таким уж легким постояльцем. В отличие от Катюши, которая была девочкой самостоятельной, Володя был редким валенком. Правильно Лариса его охарактеризовала. Вечно он мешкал, тянул резину. Одеваться самостоятельно он мог часами. Просто сидел с носком в руке, думал о чем-то своем, а возможно, что и дремал с открытыми глазами. Так, чтобы транспортировать его к завтраку, Марише пришлось самой одеть этого дитятю.
К счастью, за завтраком Володю уговаривать поесть было не нужно. Он опрокинул в себя тарелочку с кашей, деликатно заметив Марише, что мама клала больше сахара и сливочного маслица тоже добавляла не маленький кусочек, а такой… с полпачки.
– Ну ничего, – утешил он ее, – я варенья добавлю.
И вывалил в кашу целую вазочку с малиновым вареньем. После каши съел два бутербродика, с сыром и с колбаской, и сказал, что не против взять с собой в школу банан или какую-нибудь сладкую булочку на случай, если проголодается.
– Да ведь вас через час уже завтраком покормят.
– А вдруг там невкусно будет? Я не могу голодный. У меня тогда голова кружиться начинает.
Мариша только диву давалась, сколько этот ребенок ест. Неудивительно, что он вымахал такой здоровущий. За ужином Володя, несмотря на все свои душевные переживания и тяготы, умял пять котлет и целую сковороду макарон. Собственно говоря, это был ужин для всех, и Марише в срочном порядке пришлось готовить из остатков фарша и наспех отваренного риса ленивые голубцы. Ничего больше ей в голову не пришло. А перед сном Володя выпил большую чашку молока и съел половину батона. Мариша смотрела и поражалась. Но спросить, всегда ли Володя так много ест, у нее язык не повернулся. Еще решит, что ей жалко лишний кусок или что-нибудь в этом роде.
Приведя детей в школу, Мариша повертела головой по сторонам в поисках знакомых. Так, близняшки уже тут, а их мамы не видно. Наверное, помчалась вносить аванс за новогодний праздник для ребятни. Ваня Синяков снова за кем-то гоняется, что у него в порядке вещей. А вот Петя Федюшкин сидит сегодня не один, он находится в центре других детей, которые восторженно пялятся на что-то такое, что находится в руках у Пети. Мариша невольно заинтересовалась, что там такое может быть у мальчика, что привлекло к нему внимание детей. Обычно Петя не пользовался популярностью у своих одноклассников. Ваня Синяков – задира и хулиган, от которого стонал весь класс, он и вовсе сделал Петю своей постоянной мишенью. И хотя учительница внимательно следила, чтобы драк у нее в классе не случалось, Ваня все же порой поколачивал бедного Петю. Но сегодня Ваня словно и не видит Петю. А у самого Пети вид до невозможности гордый и независимый.
Мальчик сидел на лавочке, рядом с ним толпилось не меньше десятка детей. Но Петя ни на кого из них не смотрел. Он не спускал глаз с того, что являлось предметом его гордости и восхищения детворы. Мариша сделала несколько шагов в их сторону и увидела, что в руках у Пети находится новенький айфон. Сначала Мариша оторопела. Потом удивилась. Затем решила, что просто ей померещилось. Она придвинулась еще ближе и поняла, что ошибки никакой нет.
Действительно, айфон. Да не простой, а последней модели. Айфон был вещицей статусной и в руках Пети выглядел очень странно. Потому что Мариша точно знала, семья Пети живет более чем скромно.
Мама Пети одевалась явно на вещевом рынке. Папа, с которым Мариша несколько раз видела Петю и его маму во время прогулок в парке, выглядел совсем небогато и наверняка не понаслышке был знаком с тяжелым физическим трудом, а такой труд никогда высоко не оплачивался. И к тому же лицо мужчины носило следы неумеренных алкогольных возлияний, а это пристрастие тоже деньги из семейного бюджета оттягивает. Да и тот же Петя, сейчас забавляющийся с дорогущей игрушкой, обычно ходил в самой простой одежде, и если ему случалось испачкать или испортить ее, это становилось причиной для строгой нотации со стороны его матери.
– Откуда у тебя айфон, Петечка?
– Мне его папа подарил!
Удивление Мариши возросло многократно. Что за папа такой, не способный оплатить свое участие в добровольно-обязательных классных расходах, но делающий такие подарки сыну-первокласснику. И вообще, зачем дарить такую дорогую игрушку ребенку, который того и гляди выронит ее и разобьет?