– Говорили люди Ромке, чтобы он строже своих девок держал, а он нет, баловал их, смотреть иной раз тошно было. Себе табаку не купит, а уж дочкам мороженое обязательно. Сам в худых сапогах, а дочкам по новому платью справит.
Мариша слушала рассеянно. Но все же переспросила:
– Чьим дочкам? О ком вы говорите?
– Прохоров Ромка дочерей своих шибко баловал, вот и выросли они у него обе наглые да жадные. Родителя, который их один вырастил, знать не захотели. Ромка один тут помирал, спасибо, Светка его к себе потом взяла.
– Так и то не взяла бы, кабы не дом. На дом она польстилась, вот и все.
– А Лидка, та носу и вовсе не казала. Как свалила в свой техникум, только ее тут и видели.
– Даже на каникулы не приезжала.
– А телеграммы отцу регулярно слала. Денег ей пришли. А где деньги взять? В девяностых колхоз наш развалился, кормов не стало, скотину, чтобы не передохла, всю зарезали.
– В войну коров держали, а тут прирезали, – закручинилась старушка.
– Теперь-то снова развели, – перебил ее старик. – Да разве же сравнишь? У наших вымя было – во! А у этих с гулькин нос. На мясо, говорят, их растят. А разве по-божески это? Скотина не только для употребления в пищу человеку дана, корова, она рядом с тобой живет, она тебе и кормилица, и помощница, и в беде подсобница. От нее и молоко детям, и сметана мужикам, и бабам масло. Все сыты с одной коровы бывают, если и режут, так слезами обливаются, прощения у животины просят. А этих год на ферме растят и уже под нож. Они же еще дети, разве так можно?
– Да и скот нынче какой-то весь не наш стал, чужой. У нас сроду рыжих коров не было, а теперь одни рыжие ходят. К моей Пеструшке я всякий раз с разговором подходила, а эти смотрят, словно и не разумеют человеческую речь. То ли тупые, то ли чего еще.
– Погодите, – перебил Степан. – Вы что же говорите? Не приезжала, выходит, Лидия к отцу?
– Ни разу. С тех пор как в город умотала, только телеграммы с просьбой денег ей выслать и приходили.
– Но вы же сказали, что Лидия недавно приезжала.
– В шубе!
Старики переглянулись.
– Да нет, – покачала головой старушка. – В шубе – это Светка приезжала.
– Светка к нам частенько заглядывает.
– Продукты завозит.
– Думает, что коли мы одинокие, так за сгущенку и батон белый мы ей дом свой завещаем, – засмеялась старушка. – А мы уж давно ферме пообещали дом возвернуть взад.
– Не мы его строили, не нам им и распоряжаться. Что взамен нашего сломанного крышу нам над головой дали, спасибо им на том.
– А у Светки от жадности крыша съехала. Один дом имеет, так еще и на этот глаз положила. У-у-у… аспидница!
– Погодите, погодите, – перебил стариков Степан. – Вот вы говорите, к вам недавно Светлана заглядывала? А кто это такая?
Старики взглянули на Степана вроде как с жалостью. Такой молодой, читалось на их лицах, а хуже нас, стариков, соображает.
– Светлана – это дочка Прохорова, – как дурачку, медленно, терпеливо объяснила Степану старуха.
– Младшая, – добавил старик.
– А Лидия тогда кто?
– Лидия – это его старшая дочь. Прохорова Ромки, стало быть.
Теперь сыщикам было понятно. В Ведрино приезжала некая Светлана – сестра Лидии. И была она не просто проездом, а специально заглянула к своим знакомым, чтобы похвастаться обновкой – дорогой лисьей шубой, которую носить было совсем не сезон, да Светлана, видать, не утерпела.
– А где у нее дом?
– Тут.
– Неподалеку.
– Как ферма строиться начала, так все старые домики и снесли. Прохоров к тому времени уже у Светланы в Торжке жил.
– Светлана замуж там вышла, да неудачно. Детей у них с мужем нету, да и живут худо, хотя птицу кое-какую держат.
– Чего же тогда худо живут, коли хозяйство имеют?
– Пьет муж у Светланы-то.
– От такой бабы, пожалуй, не только запьешь, а и в петлю полезешь.
– Погодите, а где дом Светланы?
– Показать вам?
– Покажите. А Светланы там нет?
– Умотала еще вчера.
– На машине какой-то грузовой приехала. Вещи какие-то выгружали вдвоем с шофером. Потом он на машину сел и уехал, а Светлана к нам заглянула.
– В шубе?
– В ней самой.
– Ну, покажите, покажите нам дом этой Светланы.
Пока старики возились, по-стариковски долго собираясь в путь-дорогу, Степан вышел во двор и оттуда позвонил в отдел. Он попросил выяснить у своих коллег, не имелось ли у пропавшей Лидии родной сестры – Светланы? Ответ пришел как раз к тому времени, когда на крыльце дома появились старики. Да, по документам у родителей Прохоровой Лидии были две дочери. А значит, у Лидии была сестра, младше ее на два года. И звали ее Светланой.
– Неужели та самая сбежавшая домработница?
– Чтобы Лидия родную сестру в прислуги упекла?.. Прямо не верится в такое.
Но теперь желание увидать дом, принадлежащий Светлане Прохоровой – сестре Лидии, у сыщиков возросло. К счастью, добираться до него было недалеко. Домик был точно таким же, как и все остальные постройки в поселке, типовым. Но от этого его стоимость ничуть не уменьшалась.
– Светлана женщина бойкая, как отца к себе забрала, участок и дом на себя переписала. Хоть от дома там одно название и было, когда ферму строить начали, Светлана свои претензии предъявила.
– И хитро так поступила.
– Сначала специально дождалась, пока строители дом ее снесут вместе с бесхозными развалинами, а потом иск в суд настрочила.
– И выиграла?
– Знамо дело, что выиграла. Чего же не выиграть, коли она по всем раскладам права получается. Участок по документом чей? Ее. Дом чей? Тоже ее. Раз снесли, извольте оплатить память папочкину. И моральный ущерб за порушенное родительское гнездо. Она нам потом в красках описывала, как судью дурачила и какая судья ей доверчивая попалась, на весь этот цирк повелась и такую сумму присудила, что фермеры пощады запросили и Светлане новый дом взамен порушенного выделили.
– Но вам ведь тоже выделили.
– Нам дом в пользование дали. А Светлана себе собственность оформила.
– Один дом получила, теперь еще и на наш зарится. Вот девка!
Старик не мог сдержать улыбки. И, видя, что тема его живо интересует, Мариша спросила:
– Как же она зарится-то? В чем это проявляется?
– Собственность нам со старухой на дом оформить предлагает. Поможет, говорит, в этом.
– И к себе, коли мы обезножим, взять обещает.