Бьюкенен и Сазонов появились без четверти четыре — оживленные, разрумянившиеся и голодные. Луи попытался нахмурить брови, выказать свое недовольство их опозданием, но не удержался и тоже заулыбался во весь рот. По давнему соглашению, троица, когда собиралась вместе, говорила только по-русски. И дело было не в оказании уважения приютившей европейцев стране, а в зрелом прагматизме: полезно знать язык друга, но еще полезней знать язык потенциального врага.
— Вы опоздали, господа, почти на час! — все же попенял друзьям француз. Он говорил по-русски с характерным акцентом, смягчая большинство согласных и отчаянно картавя. — Мне пришлось дважды отправлять мадеру подогреться, а ассорти грюйер [4] едва не засохло!
— Вы неисправимый брюзга, Жорж! — похлопал его по тощему плечу Сазонов. — На улице погода изумительная! Весь день бы гулял. С удовольствием на коньках да на салазках бы покатался с какой-нибудь девицей! — Он хитро подмигнул французу.
Жорж Батист, несмотря на свои пятьдесят годков, слыл в столице записным ловеласом. Его жена — бледная серая мышка, тихая и скромная, почти не покидала посольской усадьбы, и сие обстоятельство месье Луи использовал в полной мере, не преступая, однако, правил приличия. Сазонов, правда, не сомневался, что приятель нет-нет да амурничал со столичными красотками от глаз подальше.
— Этот ваш сбитьень, — тщательно выговаривая незнакомое слово, сказал Бьюкенен, — чрезвычайно повышает аппетит. Я голоден как зверь!
Троица, посмеиваясь, расположилась на удобных полукреолах с плюшевыми сиденьями и спинками, половой шустро разлил вино в специальные мадерные рюмки в виде тюльпанов на тонких высоких ножках, и господа подняли по первой.
— За будущее процветание союза трех великих держав! — немного напыщенно произнес англичанин первый тост по праву старшего по возрасту.
— За Антанту! — хором поддержали его приятели.
— Прекрасное вино! — прокомментировал Луи, отставив пустую рюмку и принимаясь за фрукты и сыр.
— Его вообще не хочется закусывать, — откликнулся Сазонов, накладывая себе заливное. — Дома я пью мадеру обычно после ужина и под хорошую сигару!
— Ну, вы, Серж, наверное, употребляете «Серсиаль», а мы тут пьем, если не ошибаюсь, «Вердельо», — усмехнулся Бьюкенен.
— «Буаль», Джордж, я заказал мой любимый «Буаль»! — объявил Луи. — Этот сорт мадеры наилучшим образом подходит для аперитива и к легким закускам [5] . Бон апети, друзья!
Некоторое время все трое увлеченно поглощали закуски, затем, утолив первый голод, вновь наполнили рюмки. Француз кивнул половому, и тот моментально исчез из кабинета.
— А теперь, господа, поговорим о насущном, — серьезным тоном начал Бьюкенен. Он пригубил вино, поставил рюмку на стол и откинулся на спинку стула. — В минувшем году наше с вами общее дело претерпело ряд неприятных моментов, поставивших его будущее под большой вопрос…
— Назовите уж это полным провалом! — отмахнулся снова помрачневший Сазонов. — Все коту под хвост! Договор с Германией подписан, пакт с Австрией — тоже. Ваши лучшие работники, Джордж, либо в тюрьме, либо высланы из России. В Британии и во Франции — кризис! А наша Дума в полном восторге от реформ моего свояка. Он теперь к государю только что не пинком двери открывает!.. В результате союз Центральных держав набрал небывалую силу и влияние, а Антанта вот-вот прекратит свое существование.
— На самом деле, Серж, все не так уж фатально. Во-первых, необходимо взять реванш у наших новых «друзей». Я имею в виду эту ловкую и нахальную контору с претенциозной аббревиатурой — СОВА.
— И каким же образом вы это предлагаете провернуть? — усмехнулся Луи.
— Нужно скомпрометировать руководство СОВА, продемонстрировать общественности его несостоятельность и некомпетентность по основным направлениям его деятельности. Это же азбука тайной дипломатии, Жорж!
— Понимаю… Несколько удачных покушений на первых лиц империи вполне сойдут.
— Э-э, господа! — заволновался Сазонов. — Вы что же, предлагаете снова развязать в России террор? Мы же только-только справились с этим кошмаром, прижали к ногтю всяких эсеров и прочих большевиков…
— Успокойтесь, Серж. — Бьюкенен снова потянулся за рюмкой, глотнул, пожевал губами. — Никакого террора. Но одно-два громких покушения дали бы неплохой эффект. Затем крайне важно вызволить из тюрьмы мистера Рейли, желательно в виде дерзкого побега. Это так же больно ударит и по СОВА, и, косвенно, по вашему неукротимому премьеру.
— А если к этому присовокупить срыв некоторых поставок в рамках нового договора Германии и России, — подхватил Луи, — да парочку провокаций на австрийской границе, с жертвами, разумеется, то скандальчик в правительстве и Думе обеспечен. Гнев императора, безусловно, падет на инициатора всех новшеств. А там, глядишь, и до расторжения пресловутых договоров недалеко станет!
— По-моему, вы слишком размечтались, господа дипломаты, — сокрушенно покачал головой Сазонов. — Без серьезной и мощной поддержки извне все описанное вами трудноосуществимо.
— А кто говорит, что ее не будет? — Бьюкенен, прищурившись, любовался игрой света в содержимом своей рюмки. — Могу сообщить, что война с кайзером Вильгельмом, собственно, уже началась. Не далее как три дня назад британская эскадра под командованием вице-адмирала Дэвида Битти одержала уверенную победу в морском сражении у берегов Камеруна. Два германских миноносца и крейсер, получив тяжелые повреждения, выбросились на берег. Еще два миноносца ушли от преследования в северном направлении. И это только начало!..
— А каковы потери британской стороны?
— Канонерская лодка затонула, один миноносец поврежден, но остался на плаву. У флагмана сбита радиомачта и застопорен правый двигатель. К сожалению, устранить повреждения на месте не представлялось возможным, поэтому сэр Битти повел эскадру в Дагомею…
— Три — три. — Сазонов откашлялся. — Я бы не назвал это уверенной победой.
— Могу добавить, — поспешно сказал Луи, — что и Франция не останется в стороне. У нас в сенате достаточно решительных людей, поддерживающих политику «сильной руки». Так что не за горами время, когда французская армия будет готова к активным действиям против разжигателей мировой войны!
— Вы не на трибуне, Жорж, — поморщился Бьюкенен. — К чему этот пафос? Думаю, реально Франция сможет оправиться от осенних потрясений месяца через три-четыре. А Британия, согласно договоренностям, окажет ей всестороннюю поддержку.