По прибытии в квартиру Андрея Петровича Мария на правах хозяйки показывала просторную прихожую, где девушки сняли верхнюю одежду, прихорашиваясь у большого зеркала, кухню, комнату для прислуги, гостиную с большим добротным столом и, наконец, спальню. Видя, как Мария прямо на глазах расцвела, сдерживая улыбки, понимающе переглядывались между собой.
По просьбе Андрея Петровича Мария представила своих четырех подруг. Ту, что симпатизировала Степану, звали Ольгой.
Когда Андрей Петрович пригласил всех к уже накрытому столу и все расселись, Ольга оказалась сидящей рядом со Степаном. Андрей Петрович с Марией многозначительно переглянулись.
После провозглашения первого тоста за возвращение в свое Отечество, девушки, заранее проинструктированные Марией, лишь пригубили свои бокалы с шампанским, в то время как мужчины осушили их до дна, а Мария даже смогла осилить его половину. Постепенно некоторая скованность исчезла, и за столом установились непринужденные дружеские отношения.
* * *
В дверь каюты негромко постучали.
«Федор…» — сразу же понял Андрей Петрович, уже успевший изучить повадки своего вестового.
— Входи!
Вестовой послушно открыл дверь:
— Вам письмо, ваше высокоблагородие!
Андрей Петрович взял конверт и взглянул на адрес отправителя. «От родителей!» — екнуло его сердце.
— Спасибо за весточку из дома, Федор!
— Рад стараться, ваше высокоблагородие! — ответил тот, искренне довольный тем, что доставил удовольствие своему господину.
Андрей Петрович положил конверт на стол, не вскрывая его. Он уже давно приучил себя делать паузу перед тем, как сделать то, что ему очень хотелось бы. Это он называл про себя «выработкой выдержки». Затем, стараясь не спешить, вскрыл конверт.
«Почерк отца — значит, что-то серьезное». Обычно письма писала ему мать. И хотя он знал примерное его содержание, тем не менее все-таки волновался.
Однако по мере чтения письма озабоченность на его лице сменилась улыбчивостью. Петр Михайлович писал, что их с Марией взаимные чувства, проверенные временем, вынужденной разлукой и пережитыми ими невзгодами в военное время, вызывают у них с матерью ответное чувство уважения. А характеристика Марии, данная в свое время Степаном Осиповичем Макаровым, мнением которого они очень дорожат, убеждает их в правильности выбора Андрея. А посему они благословляют их брак и желают им счастья в их совместной жизни.
Далее следовала приписка, написанная уже рукой матери, в которой она сообщала, что с нетерпением ждет внуков.
Андрей Петрович откинулся на спинку кресла: «Все, Рубикон перейден! Отступление уже невозможно». Да оно просто не могло иметь места — ведь важное решение, принятое им, логически вытекало из их отношений с Марией.
Затем позвонил в колокольчик.
— Накрой стол на двоих и позови лейтенанта Чуркина! — приказал он вестовому.
* * *
Андрей Петрович позвонил в квартиру условным сигналом: короткий — длинный — короткий, что в переводе с языка Морзе означало «рцы», а в соответствии со сводом морских сигналов — «Торпедная атака!». В душе он, в сущности, так и остался командиром миноносца, пренебрегающим собственной безопасностью в яростной торпедной атаке противника, осыпающего его быстроходный корабль, идущий на боевом курсе самым полным ходом, градом смертоносных снарядов. И заслышав за дверью торопливые женские шаги, улыбнулся.
— Проходи, Андрюша! — засветившись радостью, пригласила Мария, широко открыв входную дверь.
Войдя в прихожую и закрыв за собой дверь, он обнял ее, и они застыли в длительном и страстном поцелуе.
Когда он поставил на стол бутылку шампанского, фрукты, которые в разгар зимы купил в ресторане «Золотой Рог», и две плитки шоколада, Мария вопросительно, со смешанным чувством ожидания чего-то необычного посмотрела на него.
— Маша, я получил благословение своих родителей на брак с тобой! — Андрей Петрович решил сразу же взять быка за рога.
Та широко открытыми глазами смотрела на него:
— Ты хочешь сказать, что теперь мы с тобой можем обвенчаться?!
— Именно это, Маша, я и хотел тебе сказать, — улыбнулся он.
Она ахнула и обвила его шею руками:
— Все так неожиданно, Андрюша… — прошептала она, словно боясь спугнуть нежданное счастье, и вдруг отстранилась: — А как же мои родители? — и растерянно посмотрела на него.
Он усмехнулся:
— Нет ничего проще — напиши им, что я сделал тебе предложение. Думаю, что они тоже не будут против.
— Но ведь пока я получу ответ от них, пройдет не менее месяца! — в отчаянии воскликнула Мария.
— А что за это время может случиться? — недоуменно спросил Андрей Петрович, и тут же его глаза озорно блеснули: — Или ты боишься, что я могу опять куда-нибудь исчезнуть? Но «Богатырь» по-прежнему стоит в доке, и я даже при всем своем желании не смогу уйти на нем в море, как это было полгода тому назад с «Новиком».
— Да я совсем не о том, Андрюша! Ты, наверное, забыл, что я все-таки женщина. А каждая из нас стремится создать свою семью. Но у каждой это происходит по-своему. У нас с тобой все как в сказке, и я очень боюсь, что она когда-нибудь да закончится.
Он обнял ее.
— У нас с тобой, Маша, любовь с первого взгляда. А это особая любовь, которая не подвластна времени. Поэтому пиши письмо родителям и спокойно жди ответа.
Мария счастливым взглядом посмотрела на него:
— Правильно сказала врач нашего лазарета, что за тобой я буду как за каменной стеной…
— Просто она мудрая женщина, — улыбнулся Андрей Петрович. — А сейчас принеси бокалы и помой фрукты. Ведь надо отметить это важное для нас с тобой событие. Ты, надеюсь, не против этого? — лукаво спросил он.
— Конечно, не против, Андрюша! — засуетилась Мария со счастливым блеском в глазах.
Когда она поставила на стол вазу с фруктами, то не удержалась и спросила:
— Где это ты умудрился достать зимой свежие фрукты?
— Да там же, где я их доставал и в Порт-Артуре ровно год тому назад.
— Неужели в ресторане? — недоверчиво посмотрела она на него.
— В нем. Только не в «Звездочке», естественно, а в «Золотом Роге». Присаживайся-ка, Маша, рядом со мной, и мы отметим столь неординарное событие в нашей жизни.
— С превеликим удовольствием, Андрюша! Ты прекрасно знаешь, что с тобой я готова на все и даже на то, чтобы осушить бокал шампанского, да еще по такому случаю! — счастливо рассмеялась она.
Они выпили шампанского, и не по полному бокалу, так как Андрей Петрович, прекрасно зная возможности Марии, наполнял его ровно настолько, чтобы она могла выпить его до дна, и закусили шоколадом и фруктами.