Эжени напряженно слушала, пытаясь понять смысл английской речи. Ретт в удивлении покачал головой:
– Неужели не уволила? Это так не похоже на тебя…
Скарлетт сверкнула на него глазами из-под сведенных бровей.
– По дорогам и так бродили тучи нищих, просили подаяние или искали хоть какую работу.
– Но это были белые свободные люди, а не рабы! – попыталась вставить Эжени.
– Наши рабы после освобождения так же шатались неприкаянные, и некоторые готовы были на преступление ради куска хлеба.
– Вот-вот, – поддержала Ретта Скарлетт. – А до войны заботу об их пропитании, о крыше над головой и здоровье брали на себя хозяева. И что-то я не припомню, чтобы они так уж стремились избавиться от этой заботы.
– Ты нарисовала пасторальную картинку, дорогая. Не все было так радужно. Кое-где рабы восставали против хозяев.
– А рабочие не восстают? – раздраженно воскликнула Скарлетт. – И арендаторы, свободные люди? Уж мне ли этого не знать!
– Пару месяцев назад во время восстания было сожжено поместье Скарлетт в Ирландии, – пояснил Ретт гувернантке.
Кукольное личико Леру вытянулось в соболезновании:
– О, это ужасно! Мне очень жаль, мадам.
Скарлетт кивнула, и перевела разговор:
– По-моему, бегая полдня по пароходу, Кэти уже нагуляла аппетит. Во всяком случае, я очень хочу есть. Пойдемте?
За шестнадцать дней путешествия Кэт привыкла к своей гувернантке. Она даже выучила несколько французских слов, и со стороны казалось, понимает почти все, что говорит ей мадемуазель Леру. Скарлетт, прислушиваясь к щебету Эжени, пыталась уловить смысл по отдельным знакомым словам. Отчего-то ей было неприятно постоянно спрашивать у Ретта, что та сказала.
Нью-Йорк встретил их ярким солнцем, чему Скарлетт несказанно обрадовалась. Она уже забыла, что в конце октября может быть настолько тепло.
Корабль медленно входил в обширную гавань. Путешественники собрались у борта в предвкушении, что скоро, наконец, ступят на твердую землю.
– Смотрите, какой большой форт! – указала Скарлетт налево.
– Это остров Бэдлоу, дорогая, и форт Вуд. Крепость имеет форму звезды.
– Интересно…
Ретт криво усмехнулся:
– Еще интереснее то, что Уильям Шерман выбрал его местом для статуи, которую Франция подарила Соединенным Штатам к столетию Декларации Независимости.
– Генерал Шерман? – нахмурилась Скарлетт.
– Да, и его выбор одобрен Конгрессом.
– А где же статуя? – всматривалась она в очертания острова.
– Ее установят как раз посередине форта, сейчас готовят соответствующий ее размерам постамент. Средства для его строительства собирают по всей Америке на благотворительных выставках и ярмарках.
– Вроде тех, что устраивали наши конфедераты во время войны?
– Размах побольше, – покачал головой Ретт. – Тут требуются огромные деньги. Статуя будет представлять собой фигуру женщины в римском хитоне, с факелом в руке. «Свобода, озаряющая мир» – таково ее название. Полностью она еще не готова. На Всемирной выставке в Филадельфии три года назад я видел ее фрагмент – медную руку с факелом. Кажется, она была футов сорока в длину.
– Сорок футов? – поразилась Скарлетт.
– А вся фигура – триста. Если мне не изменяет память, на ее отливку пойдет около трехсот тонн меди. Будущую статую называют восьмым чудом света, и уже несколько лет она не сходит со страниц газет.
– Я не читала американских газет, – пожала плечами Скарлетт.
Оставив справа по борту остров Говернорс, пароход приближался к Манхэттену.
– Еще крепость! – указала пальчиком Кэт.
– Батарея, – пояснил Ретт. – Она была построена, чтобы охранять Нью-Йорк, но, кажется, с нее не было произведено ни одного выстрела.
Миновав крепость, корабль двигался вдоль доков к месту своего пристанища.
– Что там впереди? – всматривалась Скарлетт. – Неужели такой огромный мост?
– Он еще не достроен. Когда он соединит Манхэттен с Бруклином, то станет самым грандиозным мостом в мире.
– Здесь все грандиозное, – окидывала взглядом город Скарлетт.
– Я говорил, дорогая, что Нью-Йорк тебе понравится?
– Он огромен!
– И продолжает расти, – кивнул Ретт. – Не только вширь, но и ввысь. Владельцы здешней земли, можно сказать, нашли золотую жилу – нигде в Америке участки не стоят так дорого. И цены еще взлетят, как только научатся строить дома выше семи этажей.
– Семи?.. Бог ты мой – как же туда забираться, на седьмой этаж?
– Для этого изобрели замечательные приспособления – лифты. Ты садишься в кабинку и возносишься в ней на нужный этаж. Но не это останавливает многоэтажное строительство.
– А что же?
– Водопровод. Нужны мощные насосы, способные поднять воду выше, чем на пятьдесят футов. Как только эта техническая проблема будет решена, многоэтажные дома станут расти один за другим. Говорят, в Нью-Йорке уже около миллиона населения, и народ продолжает прибывать, и всем им нужна крыша над головой.
– Выходит, земельные участки здесь выгодное дело?
– Да уж, повыгоднее, чем в Атланте, – не сдержался от ехидного замечания Ретт.
Скарлетт не ответила, она была поглощена разворачивающейся перед ней панорамой.
Пока ехали по городу в наемном экипаже, Скарлетт, Кэти и Эжени с нескрываемым любопытством глазели по сторонам. Особенно их поразили поезда, с грохотом проносившиеся по металлическим эстакадам где-то в вышине.
– Ужасный шум, – вздрагивала каждый раз Скарлетт, и кивала на почерневшие от копоти кирпичные дома: – Как люди могут жить здесь?
– Не волнуйся, дорогая, – успокоил ее Ретт. – Мы поселимся там, где тихо. Несколько лет назад на месте заболоченной пустоши разбили чудесный парк. Вырыли искусственные озера, насыпали холмы, проложили дорожки для гуляющих. Глядя из окон гостиницы, мне казалось, что я в деревне, где-нибудь в Европе, а не в центре самого большого города Америки.
Отель «Плаза» отличался от всех, что прежде видела Скарлетт, американским размахом и современным комфортом.
– Здесь все устроено даже лучше, чем в «Ритце»! – восторженно восклицала она, осматривая просторные апартаменты на втором этаже.
– Неужто мы до Америки доехали! – радостно вздыхала Бэтси. – Вот бы еще до Мемфиса добраться…
– Ты что, хочешь уехать в Мемфис? – заволновалась Скарлетт. Ей не хотелось терять служанку, к которой уже успела привыкнуть.
Бэтси покачала головой.