Ужинали без Ретта. Он передал, что у него разболелась голова.

Уильям подтвердил, что Ретт мучился от морской болезни и головной боли почти все время путешествия.

– Бедняжка, – с жалостью в голосе пролепетала Эжени.

Скарлетт промолчала. Во время ужина Уильям Дэвис поведал им о том, как нашли Батлера. А затем высказал свои соображения о его состоянии.

– С виду он такой же, как все. Он старается не выказывать постоянной и мучительной работы, которая идет в его мозгу – желания вспомнить. Всем нам знакомо чувство беспокойства, которое испытываешь, когда что-то забыл и не можешь вспомнить. Что же должен ощущать мистер Батлер, если его провал в памяти длиною в целую жизнь? Трудно вообразить, насколько ему тяжело.

– Это пройдет, – вдруг сказала Кэт уверенно. – Я помогу ему вспомнить.

Скарлетт посмотрела на дочь, едва сдерживая слезы. Она хотела бы иметь такую же веру, но отчего-то в эту минуту ей представились глаза Ретта – растерянные, вопрошающие – глаза ребенка, не выучившего урок, а не мужчины.

Больше Кэт не проронила за ужином ни слова, а после него направилась в комнату отца, но пробыла там недолго и вышла сосредоточенная и нахмуренная.

– Что он сказал тебе, доченька? – задала вопрос Скарлетт, поймав дочь в малой гостиной.

– Он попросил, чтобы я позволила ему выспаться, – недовольным тоном ответила Кэт и после небольшой паузы спросила: – Мама, ты просила прощения и сказала, что виновата… Ты правда виновата?

Не в силах выдержать ее испытующий взгляд, Скарлетт отвернулась и убежала к себе.

Позже, когда все в доме улеглись и наступила ночная тишина, она зашла в комнату Ретта, отделенную от ее спальни всего лишь стенкой. Он спал. Первой мыслью Скарлетт было пробраться под одеяло и прильнуть к его груди. Она присела на край кровати, ласково провела ладонью по его плечу, вглядывалась в черты любимого лица. Сейчас, с закрытыми глазами, это был прежний, ее Ретт. Вот он беспокойно повернулся, рука Скарлетт соскользнула с плеча, но он поймал ее и прижал к ложу своей большой ладонью. Будто в бреду, с его губ сорвались несколько слов на странном языке. Скарлетт не смогла бы их повторить. Он сжал ее руку, медленно открыл глаза и вдруг отпрянул и приподнялся на локтях.

В его глазах Скарлетт увидела испуг! Разве Ретта Батлера можно было испугать, хоть чем-нибудь?!

Чтобы не разрыдаться, она зажала рот рукой, которую только что сжимал Ретт. Он помотал головой, приходя в себя, и глубоко вздохнул.

– Мадам, вы испугали меня.

– Не называй меня так! – выкрикнула Скарлетт, уже не в силах сдерживаться.

– Простите, миссис Батлер, – опустил он глаза.

– Я – Скарлетт, твоя Скарлетт! Я твоя жена и пришла к тебе! Неужели ты совсем ничего не понимаешь?! – взорвалась она в отчаянии.

После недолгой паузы Ретт ответил с неожиданной злостью:

– Я не идиот, как вам всем, возможно, кажется. И я знаю, для чего женщина может прийти к мужчине ночью. Но… – он запнулся и, вопросительно взглянув на нее, спросил: – Мы ведь с вами люди из порядочного общества, а не дикари?

Скарлетт молча покачала головой.

– В таком случае я считаю нечестным воспользоваться вашим визитом в мою комнату, поскольку не чувствую себя вашим мужем, миссис Батлер.

Скарлетт закрыла лицо руками, а он вдруг выкрикнул с невыносимым отчаянием:

– Я ничего не помню!!!

И, резко отвернувшись от нее, уткнулся лицом в подушку. Ей показалось, что плечи его сотрясаются.

С трудом сдерживая рыдания, она покинула комнату мужа.

Глава 25

После почти бессонной ночи, проведенной в слезах и отчаянии, Скарлетт думала, что не найдет в себе сил спуститься в столовую. Из зеркала на нее смотрела убитая горем женщина с опухшими от слез глазами. И все-таки она взяла себя в руки, припудрилась, оделась и еще до завтрака побеседовала с Дэвисом.

Скарлетт не стала скрывать, что состояние Ретта приводит ее в ужас.

– Неужели он так и не вспомнит, что я ему жена, а Кэти – дочь?

– Мне кажется, миссис Батлер, на него не надо давить.

– Но что же делать, как жить?

– Я не знаю, – сочувственно вздохнул Дэвис.

– Как долго вы пробудете здесь, Уильям?

– Мне бы не хотелось задерживаться. Через неделю отправляется прямой пароход из Нью-Йорка в Кейптаун. Я и так уехал из дома почти два месяца назад.

Скарлетт молча кивнула.

– Когда мы сможем поговорить о делах? – поинтересовался Дэвис.

– Мне сейчас не до этого, – махнула она рукой. – Я полностью доверяю вам, Уильям.

Во время завтрака за столом царило напряженное молчание. Мадемуазель Леру попыталась нарушить его, задав Дэвису несколько вопросов об общих знакомых в Кимберли, но тот отвечал односложно, и она вскоре умолкла, лишь кидала изредка взгляды на Ретта, но тот, целиком поглощенный процессом еды, не замечал этого. Скарлетт тоже исподтишка следила ним и поняла, что со вчерашнего дня ничего не изменилось – он все так же чувствует себя чужим в этом доме.

Когда подали десерт, Ретт застыл над ним, задумавшись. Кэт, сидящая по правую руку от отца, решила задать ему какой-то вопрос:

– Папа!

Он не отреагировал, будто не слышал.

Кэт повторила:

– Папа, я хотела тебя попросить…

Ретт опять не обернулся.

Тогда Кэт потянулась и потеребила его за руку, привлекая внимание:

– Папа!

Он вздрогнул и удивленно посмотрел на девочку. Нахмурившись, Кэт проговорила:

– Ты должен мне помочь.

– Я к вашим услугам, маленькая леди, – улыбнулся он.

– Тот вигвам, что ты построил в саду, совсем развалился. Я хочу новый.

– Боюсь, что я не знаю, как строить вигвамы.

– Не знаешь? – опешила Кэт, но тут же нашлась: – Я тебя научу. Я видела, как ты строил в прошлый раз. Мы построим вигвам на новом месте, в кустах за каретным сараем. Доедай свой десерт, папа, и пойдем.

Скарлетт грустно улыбнулась. Возможно, дочь права и надо вести себя с Реттом как прежде, будто ничего страшного не случилось.

Завтрак завершился, Дэвис и Эжени первыми покинули столовую. Кэт взяла Ретта за руку, чтобы вести во двор строить вигвам, и тут в комнату без предупреждения буквально влетела миссис Брютон.

– Я знаю, что для визита еще слишком рано, но, видит Бог, терпение не относится к моим добродетелям, – заявила она с порога. – Ретт, я в курсе, что вы еще с вечера в Чарльстоне. Ну-ка, – подошла она к нему, – позвольте взглянуть на вас… Немного поседели, немного похудели, но выглядите неплохо. Что же случилось с вами, расскажите поскорее! Я просто умираю от любопытства!