– Кеша, – поворачиваюсь к коту, – тебе Галактический Совет желает персональное предложение сделать. Слетаем в Пекин познакомиться с их эмиссаром.
– Отчего не слетать, – потягивается Иннокентий, – слетаем и познакомимся.
– Вопрос, я так понимаю, срочный и отлагательства не подразумевает, – уточняю для проформы у Ву.
– Правильно понимаешь. Тут все на ушах стоят, как у вас выражаются. Ты, как обычно, на своём флаере?
– Разумеется. Через полчаса будем на пограничном пункте – мне ещё надо переодеться.
– Отлично, мой человек вас встретит.
Экран погас и свернулся.
Вещи уже были собраны, поэтому мне действительно оставалось только переодеться. Попрощался с Олей. Договорился с ней, что пока она никуда уезжать не будет, а если выяснится, что мы застрянем надолго – слетает навестить родителей.
В этот раз я пристроил рюкзак прямо в салоне, а Иннокентия усадил на колени.
– С ветерком? – поинтересовался мнением кота.
– Давай, – согласился напарник, напружинивая лапы.
Я помахал рукой стоящей на крыльце жене, приподнял флаер над землёй и резко дёрнул ручку на себя. Флаер свечой взмыл в небо. Тройная перегрузка на восходящем участке траектории, это, конечно, тяжеловато, но несколько минут потерпеть несложно. Зато потом можно немножко покайфовать в невесомости. Мне очень нравится летать ночью. Наверху бездна заполненная россыпями звёзд, внизу аналогичной россыпью светятся огни городов и посёлков. И ты паришь посредине. А вот Иннокентий на звёзды и огни внимания не обращает. Ему просто очень нравится невесомость.
Над Байкалом флаер нырнул в атмосферу и начал притормаживать, сбрасывая набранную скорость. Вот и Забайкальск. Пикирую на стоянку и загоняю флаер в свободный бокс.
Оплатив стоянку флаера, я надел рюкзак, посадил Иннокентия на плечи и двинулся на пограничный контроль. В этот раз наших пограничников о нас с Кешей никто не предупреждал, но задержек с прохождением границы это не вызвало. У СРГ с Китаем нормальные добрососедские отношения.
Два самых больших и сильных на планете государства могут себе это позволить. Конкуренция, разумеется, присутствует, куда от неё денешься, но она имеет характер не противоборства, а скорее честного соревнования, в котором на кону не корова, а имидж. Поэтому и контроль мягкий. Если человек направляется в Китай, значит, ему это зачем-то нужно. И лишних вопросов ему задавать не принято. Чипы, разумеется, фиксируются и вещи сканируются. Информация о том, кто и когда пересёк границу, в базу поступает.
Так что я просто кивнул пограничникам и прошёл по снабжённому датчиками и рамками коридору на ту сторону границы. А там меня уже встречали. Интересно, это тот же самый китаец, что был в прошлый раз, или другой? Я, честно говоря, плохо их различаю. Ву, разумеется, ни с кем не спутаю, но его я хорошо знаю, а все остальные кажутся на одно лицо. А вот Иннокентий различает. Не в лицо, конечно, а по ментальному портрету. Я так не умею. Вот и сейчас он, почуяв мои сомнения, подтвердил, что это другой китаец. Не тот, что нас в прошлый раз встречал. А по мне, так один в один. И ведёт себя в точности как тот.
Флаер тоже оказался другим. Хищный полувоенный стратосферник с неожиданно просторным и комфортным салоном. Быстро разместились и взлетели. Набор скорости плавный, так что ускорение почти не ощущается. Но и времени такой полёт занимает больше. До Пекина мы летели целых полчаса. И опять садимся не в городе, а во внутреннем дворе того же самого комплекса из четырёх зданий, образующих немного вытянутый в длину прямоугольник.
А дальше начинаются отличия от предыдущего визита. Во-первых, нас ведут в другое здание. Тоже лифт, но поднимаемся не на третий этаж, а на второй. Честно говоря, я бы и пешком мог подняться, нет у меня такой привычки – на второй этаж на лифте ездить, но провожатому виднее. И ведут нас прямиком в кабинет Ву. Богато отделанная приёмная, с мягкими диванами у стен, пальмами в кадках и молоденькой секретаршей за пультом. Массивная дверь с табличкой, на которой золотом выписана россыпь иероглифов. Знатоком китайского языка я не являюсь, но даже если бы и хорошо разбирался в нем, надпись прочитать все равно не успел бы, так как вспорхнувшая из-за пульта секретарша вмиг оказалась возле двери и стремительно распахнула её.
Проходим в кабинет. Очень даже неплохо. У Кузнецова служебный кабинет явно поскромнее будет. Да что там, у Кузнецова, пожалуй, и у сэра Ричарда четырнадцатого герцога Веллингтона служебный кабинет скромнее выглядел. До нашего там появления. И при этом никакой помпезности, всё предельно функционально. Но размеры поражают воображение.
Ву нас встречает почти у самых дверей. Церемонно раскланивается и протягивает мне руку для рукопожатия. Потом аккуратно пожимает лапу Иннокентию. А потом с невинным видом осведомляется: не настроен ли я выпить чашечку хорошего чая. Притворяться и демонстрировать серьёзное выражение лица он может сколько угодно. Мы с напарником менталы, поэтому чётко видим, что Золотой Дракон (именно так переводится имя Цзитьлун на русский язык) шутит.
Почему бы не подыграть.
– Уважаемый Ву, мы с большим удовольствием насладились бы таинством чунфу-ча, но полагаем, что сейчас для этого недостаточно времени. Тем не менее, если ваше непревзойдённое искусство позволит сократить церемонию до приемлемой в данных обстоятельствах продолжительности и совместить её с рассказом о цели нашего визита, то мы согласимся.
Любой другой китаец на месте Ву был бы смущён. Сократить чайную церемонию иногда можно, но говорить во время неё о делах… А Золотой Дракон просто хлопнул в ладоши, и на пороге кабинета материализовалась давешняя секретарша с двумя помощницами. Китаянки споро расставили на чайном столике чаху (заварочный чайник) с серебряным узорным ситечком, две чайные пары на глиняных подставках, шанцевый инструмент для межзаварочного обслуживания чаху, кувшин с горячей водой и, разумеется, поставили рядом на низенькой скамеечке мисочку с молоком для Иннокентия.
Ву пригласил нас присесть, налил воду из кувшина в заварочный чайник и ополоснул прямо из чаху обе чайные пары. Сделано это было настолько аккуратно, что ни одна капля воды не брызнула за пределы столика. Они все до единой стекли в тонкие прорези на столешнице.
Дело в том, – начал свой рассказ Ву, заливая в чаху вторую порцию горячей воды, – что несколько дней назад взорвалась Бетельгейзе.
– И в чём тут проблема? – удивился я. – Этот взрыв был уже давно предсказан и ожидаем. Кстати, что там получилось: сверхновая или всё-таки гиперновая?
– Гиперновая.
– Никогда не видел, как они взрываются. Но я подозреваю, что это недостаточный повод для того, чтобы всё бросить и стремительно лететь в Пекин. До прихода к Земле излучений ещё имеется, если мне память не изменяет, порядка шестисот сорока лет. Так что причина спешки мне всё ещё непонятна.
– На месте взрыва образовалась кварковая звезда.
– Очень интересно, я даже не знал, что они встречаются. Только про теоретическую возможность их образования слышал. А причём тут мы с Иннокентием?