Правительства штатов, не допускавшие никаких «экономических вольностей», регулировали деятельность банков и корпораций – вплоть до размера дивидендов, процентных ставок на кредит и даже курса акций. Законодательные собрания штатов имели право вносить поправки в уставы частных корпораций и даже аннулировать их. Штат определял и порядок выдачи лицензий частным предпринимателям, и нормы контроля за качеством продукции, и условия труда, и продолжительность рабочего дня.
Положение изменилось во второй половине XIX в., когда частный капитал набрал силы, встал на ноги и уже не нуждался в государственных кредитах и правительственной поддержке. Шлезингер прямо пишет, что именно в те времена победила «джефферсо-новщина чистейшей воды». Маятник, фигурально выражаясь, качнулся в другую сторону, и вмешательство властей в частный бизнес резко ослабло. Тогда, по Шлезингеру, и стал создаваться миф о том, что в США «всегда» развивалось свободное, ничем не стесненное частное предпринимательство…
Самое интересное, что «джефферсоновцам» пришлась как нельзя более по вкусу теория Дарвина. Именно ею и обосновывали развитие «дикого» рынка: мол, гарантия прогресса цивилизации якобы в том и состоит, что выживают наиболее приспособленные к процессу свободной конкуренции человеческие особи. А о тех, кто выжить не смог, и жалеть нечего. У нас эти взгляды привыкли именовать «протестантской этикой» Там и в самом деле есть кое-что от протестантизма, но гораздо больше – от Чарльза Дарвина (в чьи теории сегодня многие крупные ученые Запада считают просто-таки неприличным верить…)
В общем, несколько десятилетий экономика страны развивалась уже в полном противоречии с теориями «федералистов» и прежней практикой правительственного регулирования. Однако к концу XIX столетия многие начали понимать, что страна, качнувшись в другую крайность, делала не лучший выбор. Очень уж пышным цветом расцвели «угнетение, несправедливость и бедность». В 1894 году сенатор Генри Кэбот Лодж, выступая перед коллегами, говорил: «Всепроникающая власть единоличного монарха, тирания, конечно, зло, но это вовсе не означает, что ограниченное и разумное вмешательство власти в экономику при любой форме правления следует считать таким же злом».
И маятник сделал еще один взмах… Началось медленное, «ползучее» возвращение к практике «федералистов». Правительства штатов начали понемногу принимать законы, регулирующие деятельность корпораций, и подбираться к социальному законодательству. В начале ХХ в. Теодор Рузвельт доказывал, что могущество корпораций представляет угрозу для демократии. «Только национальное правительство может навести должный порядок в промышленности, что отнюдь не равнозначно централизации. Это лишь признание того очевидного факта, что процесс централизации уже охватил и наш бизнес. Контроль за этой безответственной и антиобщественной силой может осуществляться в интересах всего народа лишь одним способом – предоставлением надлежащих полномочий единственному институту, способному ими воспользоваться, – федеральному правительству».
Кроме теоретических построений, Рузвельт предпринимал и практические шаги. Сменивший его Вудро Вильсон шел той же дорогой, заявляя: «Без постоянного и решительного вмешательства правительства нам не добиться справедливости во взаимоотношениях между гражданами и столь могущественными институтами, как тресты».
Накануне Первой мировой войны была детально разработана концепция государственного вмешательства в экономику как инструмента расширения демократии (Герберт Кроули и др.).
Однако вскоре после окончания войны тогдашним американским олигархам удалось протащить в Белый дом свою марионетку – Уолтера Гардинга (о том, что тогда творилось, – в следующей главе). «Джефферсоновщина» правила бал с таким размахом, какой наверняка ужаснул бы и самого Джефферсона.
Но потом пришел Рузвельт. Он, как мы убедились, всего-навсего продолжал, творчески развивал, углублял и совершенствовал взгляды, родившиеся одновременно с молодой американской республикой.
Однако нам-то с вами, соотечественники, «Г айдар и его команда» не один год рассказывали совсем другие сказки! Те самые мифы о свободном, ничем не стесненном частном предпринимательстве, якобы только и сделавшем Америку богатой и счастливой. О «невидимой руке рынка», которая якобы только и способна неким мистическим образом все наладить! Короче говоря, Гайдар и ему подобные долго и старательно брехали. Америки, какой они нам ее рисовали, никогда не существовало…
А теперь приглашаю читателя подумать вместе со мной. Чтобы написать эту главу, я не погружался в засекреченные архивы и не пользовался научными библиотеками. Достаточно было вдумчиво прочитать буквально четыре-пять книг (отечественных авторов и переведенных на русский язык американцев), чтобы дать, смею думать, более-менее подробную картину реформ Рузвельта и историю борьбы в США двух основных экономических теорий – сторонников государственного регулирования экономики и их противников.
Но ведь люди, именующие себя «экономистами» и похваляющиеся знанием английского, просто обязаны были читать те же книги – и немалое количество других, гораздо более научных и обстоятельных!
Отчего же они этого не сделали? Отчего «молодые реформаторы» старательно вбивали в сознание россиян картину какой-то иной Америки, никогда не существовавшей в природе? Почему верили, будто спасение как раз и заключается исключительно в полнейшем устранении государства от руководства экономикой, в «невидимой руке рынка», которая якобы, будучи введена в действие, принесет процветание? Хотя в самой Америке «разгул экономических вольностей» продолжался как раз очень недолго, три-четыре десятилетия в конце XIX в. – и вскоре положение кардинальным образом изменилось…
Почему?
Плюрализма, как я уже говорил, тут быть не может. Вариантов только два. Либо наши «реформаторы» – невежественные недоучки, за все годы учебы в институтах и аспирантурах так и не изучившие подлинную историю экономики США, ее основные теории, антикризисные меры. Либо они все прекрасно знали заранее, но лгали умышленно, изо всех сил проводя в жизнь как раз тот самый вариант дикого, олигархического капитализма, против которого в самих США долгие десятилетия выступали и политики, и экономисты, и крупные промышленники…
Еще несколько примеров из жизни США.
О частной собственности на землю. В Америке она сохраняется, но только на те земли, что стали частными «естественным образом», во времена становления государства. Вот уже сто лет обширные федеральные земли (которых в США изрядно) не продаются частным лицам, а сдаются исключительно в аренду. В том числе и нефтеносные поля, которые буквально в последние годы решено «распечатать» после многолетней «консервации». И та самая природная рента пойдет опять-таки в федеральную казну, а не станет обогащать новоявленных олигархов.
О государственном регулировании. Оно осуществляется достаточно тонкими методами. Вот как было, например, с транзисторами – я имею в виду не радиоприемники, а транзисторы как таковые.
Кто-то, возможно, и не помнит, но в сороковые – и даже в пятидесятые – вся радиоэлектронная техника работала исключительно на лампах. Рации, компьютеры, телевизоры, портативные приемники, локаторы – что ни возьми, везде стояли лампы, немалых габаритов стеклянные баллоны с металлической начинкой. Громоздкая была техника.