Лакей вернулся и, придержав дверь, выпустил из комнаты Хейла. При его приближении у меня в голове промелькнули сразу две мысли. Во-первых, я подумала, а как это воспримет Кайл, что, согласитесь, было несколько странным, ну а во-вторых, что Хейл так и не сумел выработать линию поведения. Он осторожно остановился в двух футах от меня и склонился в поклоне:
— Ваше высочество.
Я небрежно сложила руки:
— Зовите меня просто Идлин.
Он улыбнулся одними глазами:
— Идлин.
Нет никого в мире могущественнее тебя.
— Я просто хотела узнать, не составите ли мне компанию за десертом сегодня после обеда?
— Только вы и я?
— А что, вы хотели пригласить кого-нибудь еще? — вздохнула я. — Или вам тоже нужен переводчик?
— Нет-нет! — Теперь он уже улыбался по-настоящему. — Думаю, я... приятно удивлен.
— О... — Слишком короткий ответ на столь галантную речь, но я просто оказалась не готова.
Хейл стоял, руки в карманах, и сиял как медный грош, и я поняла, что не могу вот так взять и отправить его домой.
— Э-э-э... Я зайду к вам минут через двадцать после обеда, и мы пойдем в одну из гостиных на верхнем этаже.
— Звучит заманчиво. Тогда до вечера.
— До вечера, — уже на ходу бросила я.
Теперь я, к своему смятению, почти ждала этой встречи. Его неподдельный восторг был таким трогательным. Меня убивала мысль, что я уже начинаю втягиваться в Отбор, но еще хуже было видеть торжествующее лицо Хейла, когда он поймал мой взгляд ему вслед.
А это не покажется странным, если я перед десертом надену другое платье? Интересно, а он будет переодеваться? Последние несколько дней я постоянно носила тиару, но уместно ли надевать ее на свидание?
На свидание.
Нет, я явно слишком далеко зашла за пределы комфортной зоны. И вообще, я чувствовала себя страшно уязвимой, чего решительно не понимала. Мне приходилось общаться с уймой молодых людей. У меня была весьма романтическая интерлюдия с Лероном на рождественском вечере, а Джеймисон Эйкерс подарил мне пахнущий клубникой поцелуй под деревом на пикнике. А прошлым вечером я отлично поладила с Кайлом, хотя это трудно назвать настоящим свиданием.
Я встретилась со всеми тридцати пятью кандидатами, причем мне постоянно приходилось держать марку. Уж не говоря о том, что помогала отцу управлять страной. Тогда почему я так нервничала из-за самого обыкновенного свидания с парнем?
И я решила, что да, наверное, стоит переодеться. Пожалуй, надену желтое платье, спереди короткое, а сзади длинное, которое я носила с темно-синим поясом. Слишком простое для приема в саду, но слишком нарядное для появления на людях. И никакой тиары. Как мне вообще могло такое прийти в голову?
Я еще раз посмотрела на себя в зеркало, в очередной раз напомнив себе, что он попытается меня завоевать, ни больше ни меньше.
Услышав стук в дверь, я подпрыгнула от неожиданности. Ведь у меня в запасе еще пять минут! И вообще, по идее я должна была сама к нему выйти! Ну вот, вся моя стратегия коту под хвост. Боже, дай мне силы, если понадобится, отослать его прочь и начать все сначала!
Не дождавшись ответа, в комнату заглянула тетя Мэй, а за ее спиной я увидела улыбающееся мамино лицо.
— Тетя Мэй! — Я бросилась к ней, сжав ее в объятиях. — Что ты здесь делаешь?
— Я подумала, что тебе не помешает дружеское плечо. И вот я здесь.
— Ну а я здесь, чтобы сделать ситуацию еще более неловкой, — пошутила мама.
Я ответила ей нервным смехом:
— Ой, все так непривычно! И я вообще не знаю, что делать.
Тетя Мэй удивленно изогнула бровь:
— Если верить газетам, у тебя все идет отлично.
— Тут совсем другое, — покраснела я. — И вообще, это ненастоящее свидание. Оно ничего не значит.
— А сегодняшнее что-нибудь для тебя значит? — осторожно поинтересовалась тетя.
— Ну, если только чуть-чуть, — пожала я плечами.
— Все так говорят, — начала мама, убирая мне волосы со лба. — Но хочу дать тебе один совет. Будь сама собой.
Да уж, ей легко говорить! Потому что, положа руку на сердце, кто я такая? Половинка от пары близняшек. Наследница трона. Одна из наиболее могущественных особ в мире. И на сегодняшний день призовая лошадь, используемая как отвлекающий манер.
Но никогда только дочь. Но никогда только девушка.
— Не принимай близко к сердцу. — Тетя Мэй поправила перед зеркалом прическу и повернулась ко мне. — Просто наслаждайся жизнью.
Я молча кивнула.
— Она все делает правильно, — согласилась мама. — Но мы вовсе не ждем от тебя, чтобы ты сделала выбор прямо сегодня. Наслаждайся жизнью, ведь так приятно заводить новые знакомства. Господь свидетель, тебе не часто выпадает такая возможность.
— Верно. Просто немного странно. Мы останемся с ним наедине, он расскажет о нашем свидании парням, ну а затем будет телевизионное ток-шоу.
— Не драматизируй. Как правило, все гораздо забавнее, — заверила меня мама.
Я попыталась представить ее в моем возрасте. Как она, заливаясь краской смущения, рассказывает папе о своих юношеских влюбленностях.
— Значит, в свое время ты тоже была не против?
Она поджала губы и задумчиво уставилась в потолок:
— Ну, поначалу все шло не совсем гладко. Меня тяготило быть в центре внимания. Но ты у нас прирожденная звезда. Поэтому постарайся отнестись к этому как к очередной вечеринке или важному мероприятию, о котором рассказываешь под прицелом камер.
Бросив на маму удивленный взгляд, тетя Мэй повернулась ко мне:
— Нет, от тебя никто не ждет краткого отчета о том, как ты провела День благодарения. Но твоя мать совершенно права. Ты прекрасно смотришься в свете софитов. В твоем возрасте она была куда более стеснительной.
— Ну, спасибо тебе, Мэй, — округлила глаза мама.
— Всегда к твоим услугам.
Я хихикнула. Как жаль, что у меня нет сестры. Вторая мамина сестра, тетя Кенна, умерла много лет тому назад из-за болезни сердца. Дядя Джеймс был простым человеком, он не хотел воспитывать Астру и Лео во дворце, хотя ему неоднократно предлагали. Конечно, наша семья поддерживала с ними связь, но мы с Астрой были совсем разными. Однако у меня в памяти до сих пор живы воспоминания о том, как после смерти тети Кенны мама неделю пролежала в постели в объятиях тети Мэй и бабушки Сингер. И мне начинало казаться, что для мамы потерять сестру было как потерять частичку себя. И если, упаси господи, что-нибудь случилось бы с Ареном, то я, несомненно, страдала бы точно так же.