Закусывать предлагалось высушенной рыбой, закупленной у местных рыбаков, винегретом и котлетами, приготовленными сёстрами Олега. Покупать дорогостоящую лицензию на крепкие спиртные напитки в таких местах не надо, здесь, как говорится, «у всех с собой было». Пивная пришлась по душе аборигенам, «Дубок» сразу превратился в любимое место отдыха селян. Более душевного места для проведения досуга с бокальчиком пива сыскать в округе было невозможно. Да и сама зародившаяся традиция пить свежее пиво из кега автоматически вывела сознание жителей «Дубищей» до сравнения себя с посетителями английских пабов. Посещать «Дубок» стало модно. Свободных мест зачастую не хватало, и Лезе пришлось выставить ещё несколько столов перед входом на улице. Одобрение со стороны односельчан превратило маленький семейный бизнес в источник колоссального дохода. Но однажды, как это часто бывает, отношение селян диаметрально изменились. Лезя впал в немилость по причинам, совершенно не имеющим никакого отношения к общепиту. Раз или два в неделю, по утрам, возле кафе останавливался микроавтобус, привозивший из Житомира свежее пиво. Процесс смены пустой тары на полную иногда затягивался, хотя никому до этого не было дела – утренние посетители в пивной появлялись редко, к тому же в такие дни на входе висела табличка с сердитой надписью «Закрыто». В одно прекрасное июньское утро, как раз в те дни, когда жара не отпускает даже ночью, после бурного празднования юбилея председателя сельсовета, перешедшего в ночное застолье, на работу с огромным трудом двигались виновник торжества Степан Хижняк и его кум Василь Чубак. Уставшие от веселья кумы с трудом добрались до середины села, к тому месту, где находился «Дубок». Идею поправить здоровье пивком спровоцировала у обоих рекламная надпись «Доставка пива» на стоящем возле «Дубка» автофургоне.
– А давайте, куме, хлептанем пивка? Може, нам стане легше, – с надеждой на одобрение спросил Чубак.
– Та Ви що?! Якого пивка? Мене ще вчорашнє тримає! [20] – Хижняк отчаянно предпринял попытку казаться порядочным, все-таки должность обязывает.
– Бачите, машина свіженького привезла! Воно зараз таке холодненьке, а таке смачнеее… [21] По одному бокальчику і все! – после красочного предвкушения Чубак решительно пообещал не превращать процесс опохмелки в пьянство.
– Куме, та Лєзя зараз, певно, гроші рахує. Ми будем заважати, він нам не продасть [22] , – сопротивление Степана уже не выглядело таким категоричным.
– Нам не продасть? – удивился Василь – Зараз побачимо! Якщо не продасть, завтра закриємо цю забігаловку! [23] За мною…
Призывной клич прозвучал напрасно, Степан Хижняк и без того покорно повернул за кумом к заветной «живительной влаге». Подойдя к закрытой двери, минимальная доля сомнения всё же заставила кумов остановиться в нерешительности.
– Бачите, куме? Написано: «Закрито»! Може, його ще й нема! – предположил Степан.
– А де ж тоді той пивовоз? – Василь указал на автофургон – Нє! Повинен бути тут… [24]
После этих слов Василь аккуратно, как бы не желая доставлять неудобства хозяину, потянул ручку двери на себя. Дверь оказалась не запертой. В части помещения, служившей непосредственно баром, никого не было. Зато в подсобке, за фанерной перегородкой, находившейся чуть дальше холодильной витрины, и рабочим местом Олега, происходило что-то загадочное, сопровождаемое необычными звуками. Странное, ритмическое шарканье и жалобные стоны, издаваемые определённо живым существом. Чубак и Хижняк испуганно переглянулись. Ещё не совсем трезвая фантазия моментально нарисовала ужасные картины происходящего в головах незваных посетителей. Степану представилась сцена с пленённым водителем, с заклеенным ртом и связанным по рукам и ногам, беспомощно пытающимся освободиться. А Василю – окровавленный бармен в предсмертных конвульсиях, через минуту после совершённого кем-то тяжкого преступления. Ведомые любопытством собутыльники боязливо подкрались к перегородке и одновременно заглянули за неё, отодвинув матерчатую штору, навешенную на дверной проем. Картина, увиденная кумами, так поразила их рассудок, что процесс полного отрезвления произошёл мгновенно – в нелицеприятной позе двое молодых парней занимались сексом.
– Лєзяя… ты… – растерянно вырвалось у Хижняка.
– Оце да! Тьху на вас! – Чубак брезгливо сплюнул.
Застигнутые врасплох в панике отпрыгнули друг от друга, на незваных гостей уставилось две пары испуганных глаз. В следующее мгновение горе-любовники стали лихорадочно хватать свою одежду и одеваться, словно солдаты по команде «Тревога». Ошеломлённые Василь и Степан покинули помещение, направившись в сторону сельского совета. Шли молча, не разговаривая, даже боялись посмотреть в глаза друг другу, словно вина за совершённый грех лежит на них самих. Подходя к пункту конечного назначения, их встретили проезжающие мимо на телеге перевозчики молока, также участвовавшие во вчерашнем застолье.
– Доброго дня! Щось ви, хлопці, поганенько виглядаєте. Певно, гарненько вчора посиділи? Здається, ви ще й не лягали? Хлопці, випийте по сто грам, бо на вас дивитись тяжко [25] , – по-дружески, с шуточками, поприветствовал подошедших старший колхозный конюх Мирон.
– Та які там сто грам?! – завопил Василь – В нас в селі таке робиться, що я не знаю, що буде далі! Певно, кінець світу наближається. [26]
– Та що ви кажете? Що робиться? Якій кінець світу? Розкажіть конкретно! [27]
Дальше свидетели необычного зрелища в мельчайших подробностях описали свои приключения, начиная с ухода от праздничного стола. В самой пикантной части рассказа недостаток словарного запаса кумы восполняли наглядной демонстрацией увиденного, используя друг друга в качестве подручных средств. Естественно, оживлённо жестикулирующий председатель сельсовета, исполняющий при этом почти акробатические трюки в паре со своим кумом, не мог не привлекать внимание проходящих. Вокруг докладчиков собралась толпа. Войдя в раж от собственного выступления, Степан Хижняк вылез на телегу и возглавил стихийно собравшийся митинг, обратившись к селянам с пламенной речью. Во время краткого, но очень эмоционального выступления часто указывающий рукой в сторону Лезиного кафе председатель показался сельчанам похожим на вождя мирового пролетариата, как известно, любившего выступать с броневиков. Призывы и лозунги Хижняка носили нравственно-моральный характер. Осуждая инакомыслие, он призвал односельчан к борьбе с любыми проявлениями чуждой нашему менталитету западной идеологией. Всё это он выразил гораздо более простыми, очень понятными для каждого словами. Сельчане согласились с мнением оратора и в скором времени разошлись по домам.