– В последнее время мы редко с ней встречаемся, а вот телефонные номера она меняет частенько, меня забывает предупредить, вот я и названиваю на офисный, и всегда че-то отчебучу, шоб без имен и сразу догадалась кто. Она меня сама так когда-то просила.
– Она шо, секретный агент?
– Шо-то вроде того. Это человек, который прошел путь от рядового клерка до собственника сети магазинов, причем путь этот был очень тернист – то взлеты, то падения, но постоянно поднималась и опять взлетала на вершины. А ещё она очень умный и милый человек, начитанная, как собрание томов талмуда, энциклопедический склад ума… О! – у Ростислава зазвонил телефон. – А вот и она, быстро ей передали.
В короткой беседе, большую часть которой занял обмен любезностями, Косовскому посчастливилось выяснить месторасположение своей знакомой, оказавшейся в автомобильной тянучке на соседней улице, и, пользуясь случаем, пригласить на чашечку кофе.
– Сейчас будет, – уверенно заверил Самосвалова, – представляешь? Рядом проезжала. Сейчас деятельная такая, а начинали когда-то вместе в одной конторе, торгующей сотовыми телефонами. Я оттуда просто ушел, а Любовь Александровна умудрилась открыть свой собственный салон мобильной связи. И это только было начало её сумасшедшей карьеры. Много рассказывать не буду, сейчас сам увидишь.
Через тридцать минут напротив террасы, облюбованной компаньонами, припарковался новенький белый Лексус, из которого важно вышла стройная женщина средних лет, облаченная в мини платье с практически открытой спиной и глубоким декольте. Столь смелый наряд явно подчеркивал отсутствие каких-либо комплексов, связанных с возрастным переходом из второй молодости в третью.
– А вот и она! – торжественно вскрикнул Косовский.
– Любка-бесприданница? – с сильным удивлением спросил Гриша.
– Вы знакомы? Почему бесприданница?
– Это аф-аф-аферистка конченая! Она опасная штучка! Где ты её нашел?
– Гриша, шо за тексты?
Гриша не успел ответить, дама уже успела подойти близко к столу и, нарочито скривив губы в поддельно-радостной улыбке так, как это умеют делать только женщины, обратилась к Самосвалову:
– Кого я вижу?! Григорий Николаевич! Какая встреча! Вы не покинули этот город после отставки? Напрасно! Вас здесь многие помнят. Я бы на вашем месте так свободно не разгуливала по городу, – после этого она повернулась к Ростиславу. – Это твой друг? Поздравляю! Ты доходишь до ручки! Лучше вернись к жене, она хоть будет контролировать твои знакомства.
– Я ничего не понимаю! Вы знакомы? – недоумевал идейный вдохновитель.
Самосвалов сидел с видом каменного истукана, словно все происходящее его не касалось.
– Мы? Ростик, этот человек обещал меня посадить в тюрьму и прилагал к этому огромные усилия. Потом нагло вымогал взятку, а когда не получил – обещал всю свою жизнь преследовать меня. Но я оказалась ему не по зубам! Ему пришлось отступить! А потом и вовсе Григория Николаевича, этого служаку, погнали поганой метлой из органов. И теперь я его вижу с тобой, с человеком, который мне дорог и просит оказать услугу.
– Гриша! Как это объяснить?
– Я выполнял свою работу – боролся с экономическими преступниками.
– Какими преступниками? Ты тупо деньги с меня вымогал! Кровосос проклятый! Суд доказал мою невиновность, а ты остался с носом! Еще любил постоянно поговаривать: «Ты же совершила преступление против государства!» Прям такой защитник народного добра, шо дальше некуда! Но если позолотить ручку – про государство сразу забывает. Самый первый коррупционер, а рассуждать о чести мундира так любит… – Любовь Александровна, кажется, долго ждала случая высказать свое мнение о Самосвалове прямо ему в глаза.
– Гриня! Какая же ты сволочь! Если честно… – Ростислав не удержался от резкого комментария.
– Нет! Подождите. Во-первых, доказательств к-криминального предпринимательства на вас, девушка, было достаточно. То, шо судья вас оправдал, ну это такое, это не моя вина или заслуга. И не надо сейчас г-говорить, шо Вы на самом деле белая и пушистая. Просто так я бы вами не занимался! Вы сумели засветиться везде, забыв о главном правиле: проживешь незамеченным – умрешь незамученным. Во-вторых, вы, бизнесмены, потихоньку карманы деньгами набиваете, нарушая законы, потому шо по-честному в нашей стране не заработать, а нам шо? На одну зарплату жить? Смотреть, как вы машины, квартиры покупаете и живете в постоянном празднике? А пользы мы стране приносили много. Мы с таким жульем боролись… – Гриша многозначительно поднял вверх указательный палец. – И, иногда конечно, пытались собрать себе на старость. А то вон поперли и даже выходного пособия не дали, я уже не говорю о пенсии. Сам о себе не подумаешь – родина хрен вспомнит. Мне и сейчас приходится крутиться как белке в колесе, заниматься какими-то полулегальными аферами, шоб только концы с концами сводить.
– Я сейчас разрыдаюсь, – Косовского эта жалобная речь совершенно не проняла. – Прямо капитан Копейкин! Собственной персоной.
– Не знаю я никакого капитана Копейкина, – сухо отрезал Гриша, подозревая, что сравнение с капитаном ничего хорошего ему не сулит.
– Был такой персонаж у Гоголя – капитан Копейкин, ставший инвалидом, защищая отечество, и не получивший от государства пенсии. Ему высокие чины порекомендовали самому зарабатывать на пропитание, и это инвалиду, герою войны, вот он и стал главарем шайки разбойников. Но тот человек на войне воевал и Родину защищал, а ты? Обирал тех, кто хоть как-то пытался поднять экономику державы.
Самосвалов отмахнулся двумя руками, желая закончить этот неприятный разговор:
– Хорошо! Я дурак! Шо дальше? Не надо поднимать эти старые темы! Шо было – то было. Мы были по разные стороны б-баррикад. Сейчас, я так понимаю, вместе. Надо забыть старое и работать дальше.
– Хорошо вам! Забыть… А мне как? – не унималась Любовь Александровна. – Я до сих пор боюсь людей в погонах.
– Я думаю, Григорий Николаевич осознал свою неправоту и с удовольствием компенсирует моральные издержки, – Ростислав с пристрастием взглянул на Самосвалова.
– Я? Я своей вины не чувствую! Нихера я компенсировать не буду!
– А я говорю, с удовольствием… в интересах дела, Гриня! – последние слова прозвучали очень тихо.
– Хер с тобой! Делай, шо знаешь.
– Любовь Александровна! Григорий Николаевич признал свои ошибки и готов искупить их конкретными делами. Думаю, теперь мы можем вернуться к теме нашей сегодняшней встречи?
– Давайте! Мне самой неприятно вспоминать наше знакомство с товарищем майором.
– Расскажи хоть, как ты живешь? Я тебя сто лет не видел!
– Ростик! Я, как незамужняя тридцатипятка, полна любви, а расплескать не с кем! Все у меня по-прежнему: работа, дети и постоянное ожидание праздника…
– Может, выпьешь вина под легонькую закусочку? – мягко поинтересовался Ростислав.