– Тут он лежит! Весь в крови. Какой-то солдат. Но я его не узнаю.
Мы спустились к телу и ужаснулись. В луже крови лежал боец, лицо которого опознать было просто невозможно. Как он выжил? Изодранное хэбэ, порванные штаны, одна нога в сапоге, а другая лишь обмотана в портянку. Сапог валялся чуть в стороне. Выходит, счастливчик долетел до самого дна ущелья! И живой! Я взглянул наверх. Н-да! Как же его вынести-то отсюда? Крутой спуск метров двести! Эвакуировать можно только ползком. Если положить на плащ-палатку, то всех несущих ее сразу расстреляют. Лучшей мишени не придумаешь – как пить дать, перестреляют! Словно в подтверждение этих мыслей вражеский пулеметчик вновь переключил свое внимание на нас. Очередь хлестнула по днищу, валунам и пересохшему руслу ручья.
«Не донести нам его, никак не спасти. Если только положить кому на загривок?» – рассуждал я про себя.
– Эй, Шапкин! Ты готов вытащить раненого? Кажется, это Алахвердыев. Сержант из второй роты. Не желаешь спасти товарища?
– Как я его спасу? – насупился сержант.
– Очень просто. Укладываем его тебе на спину, и ты не спеша ползешь по склону к вершине. Автомат и радиостанцию я возьму себе. Давай берись. Будешь медбратом-спасителем.
– Может быть, у Фролова лучше получится? Я после ранения.
– Дружище, тебя тогда осколками в щеку ранило. Да и было это почти год назад. Вот если б в спину или жопу, тогда другое дело. Хватит отлынивать. Сапер меньше ростом. В тебе здоровья поболее будет!
– Товарищ старший лейтенант! А может, вы сможете? Заодно он вам и спину прикроет, на себя пули примет в случае чего, – ухмыльнулся сержант.
– Во-во, Шапкин, он тебе сейчас спину и прикроет. Придумал ты ловко, молодец! Замкомбата ползет с раненым на спине, а вы вдвоем курите и в носу ковыряете!
Сашка, смирившись с неизбежным, лег на щебень, а мы аккуратно положили сверху раненого, скрестив его руки на шее Шапкина. Чтобы тело не свалилось, мы придерживали Алахвердыева с обеих сторон за плечи. Вершина, где сидел комбат, беспрерывно изрыгала автоматный и пулеметный огонь. И мы с сапером для самоуспокоения выпускали очередь за очередью. Стреляли, не целясь в сторону противоположного склона, заросшего кустарником и деревьями. Где-то там хорошо замаскированные блиндажи и пулеметные гнезда врага. Надо же! Попали в центр укрепрайона! И какой идиот спланировал место десантирования? Прямо в лагерь Ахмад Шаха высадили!
Через полчаса Шапкин дополз до середины склона. Стрельба постепенно прекратилась. «Духи», скорее всего, выполнив план по вертолетам и трупам, ушли. Наступило затишье. Взяв тяжелораненого под руки и за ноги, мы стали торопливо ползти наверх. Возле дымящегося остова нам встретились два солдата. С их помощью дело пошло еще быстрее.
– «Багор», вызывайте «Птичку»! Нужна срочная эвакуация! – сообщил я комбату. – «Карандаш» почти наверху.
– «Багор-300»! Вытянуть и «ноль двадцать первого», а не только «двухсотых», потому что это будет единственный борт. Больше не прилетит ни одна вертушка. Выноси сгоревшего пилота!
Я задумчиво стоял возле пожарища, в центре которого продолжал гореть труп пилота. Как его достать из горящей кабины?
– Эй, Фролов, у тебя «кошка» есть с собой? – спросил я у солдата.
– Да, к мешку привязана… Принести? – откликнулся сапер.
– Беги скорей. Времени мало. Как его потом эвакуируем?
Солдат быстро вернулся. После третьего броска удалось зацепить кресло пилота и совместными усилиями вытянули погибшего в безопасное место.
А дальше? Солдаты расстелили на камнях плащ-палатку, тлеющее кресло наклонили, и труп пилота соскользнул на нее. С высотки спустились на помощь еще трое бойцов из взвода обеспечения. Они взяли брезент за углы, подняли и, сгорбившись под тяжестью, медленно понесли. Палатка пару раз ударилась о камни и расползлась пополам. Тело погибшего летчика было таким горячим, что прожгло материал почти сразу.
– Бойцы! Еще палатки тащите и плащ от химзащиты. Хрен с ними, если и испортятся, после рейда имущество спишем.
Солдаты надели рукавицы, чтобы можно было взяться, не обжигаясь. Затем полили накидку водой из фляжек и перекатили на нее обгоревшее тело.
В моем желудке бушевал гейзер. Я прилагал титанические усилия, удерживая завтрак внутри, чтобы не пустить фонтан на глазах у солдат. Более страшной картины в своей жизни я не видел никогда. Разум протестовал против реальности всего происходящего.
Я вновь вышел на связь с комбатом и попросил отправить ко мне еще людей. Оставалось найти живого или мертвого Арамова. Да и должны были находиться где-то трупы еще двух солдат. К нам спустился Хмурцев и четверо связистов. Мы растянулись в цепь и пошли вправо по склону. Через тридцать метров ребята обнаружили сгоревший, с обугленным лицом, труп бойца. То, что было недавно военной формой, превратилось в кровавые лохмотья. Солдаты положили убитого на палатку и унесли наверх. Рядом нашелся второй почерневший от огня труп.
– Кажется, это Петров, а тот – Исламов, – задумчиво произнес Шкурдюк.
– Нужно проверить у них смертные патроны-жетончики, – распорядился я. – Если их нет, то вложить в карманы записки. В морге будет понятно, кто есть кто.
– Хорошо, сейчас пойду наверх, займусь этим, – ответил Шкурдюк.
Мой взгляд упал чуть в сторону: за камнями торчало что-то темное. Я толкнул в бок Сергея, и мы побежали к каменным навалам. За булыжником, раскинув руки и слегка подогнув ноги, лежал на спине старший лейтенант Арамов. Автомат и нагрудник без лямок отброшены в сторону, клочья хэбэ валялись разбросанные тут и там. Бахадыр полностью обгорел. Пустые глазницы смотрели в небо. Кончики пальцев обгорели, а половой орган превратился в маленькую головешку. Кожа выглядела так, словно какая-то сволочь по телу прошлась гигантской паяльной лампой. Я в ужасе смотрел на мертвого приятеля. И вновь погладил на счастье номерок и поплевал в злых «духов».
– Баха! – вырвался пронзительный крик из груди Шкурдюка, и замполит роты громко зарыдал. – Как же так? Почему не выпрыгнул? Он мог выскочить! У двери же сидел. Видимо, выталкивал солдат наружу до последней секунды, а сам не сумел спастись! Но почему он раздетый? Кто с него сорвал одежду?
– Серега! Это от взрыва. Взрывная волна содрала даже лифчик, видишь, лямки порваны.
На вершине появился комбат и громко скомандовал:
– Эй, вы там, внизу! Скорее поднимайте всех сюда. Сейчас появится вертушка – последняя. Не успеете – на себе понесете ребят к броне.
После этой угрозы вниз спустился Пыж и разведчики. Мы подхватили мертвого командира роты и быстро вынесли на пятачок для приземления вертолета. Только занесли наверх, как в небе показался «Ми-8», делающий сложный вираж против ветра. Машина камнем устремилась вниз и довольно жестко приземлилась. Во время выполнения маневра по ней откуда-то выпустили зенитную ракету и несколько пулеметных очередей. Промазали.