Гораздо перспективнее было направление с «Маздой», здесь адрес владельца был известен, и даже если сегодня в гости к нам пожаловал не он сам, я ни минуты не сомневалась, что уж кому-кому, а мне-то он не откажется рассказать о том, кому из своих друзей дал сегодня порулить.
«Цыпильский… Цыпильский, – бессмысленно повторяла я про себя дурацкую фамилию. – Кто бы это мог быть такой?.. Валерий Цыпильский… Если его машина засветилась в рискованной авантюре тенора Гриши, вполне возможно, он и сам имеет какое-то отношение к опере… Певец?»
И тут то ли по какой-то внутренней ассоциации, то ли в результате активизировавшегося во время стресса шестого чувства память вдруг совершенно четко выдала недавно слышанную фразу: «Здесь все поют…»
«О, черт! – чуть не вслух заорала я. – Так вот же он – Валерий! Там уж Цыпильский, не Цыпильский… его проблемы. Главное – он имеет самое непосредственное отношение к опере, наверняка знаком со всеми Гришами и Мишами этой тусовки, и это именно он отвлек на себя мое внимание в то самое время, когда совершались все трагические события в квартире Ольги Быстровой и исчезала из поля зрения общественности Изольда».
Ощущение долгожданной разгадки переполнило меня, и, не в силах сдержать обуревавшие меня чувства, я схватила телефон.
– Борька! Борька! Я знаю! Знаю, кто это! – завопила я в трубку, едва лишь раздалось из нее недовольное: «Мм-у».
– Женька… ты сдурела, что ли? Три часа ночи…
– Борька, я знаю! Знаю, кто убийца!
– Кто убийца? Кого убийца? Какой убийца? – непонимающе бормотал бедный Боря, на сей раз, по-видимому, и впрямь вырванный мною из сладких объятий Морфея.
– Убийца Ольги Быстровой. Я знаю, кто это сделал. Его нужно брать. Он новое покушение организовал… на Изольду. У меня улики есть.
– Уф-ф-ф… Ну, Женька! Беда с тобой… – уже более внятно проговорил друг, по-видимому, более-менее проснувшись. – Ты хоть знаешь, сколько сейчас времени? Кого брать? Все спят. Спят и видят сны.
– А я вот не сплю! – с досадой проговорила я, чувствуя, что не нахожу понимания. – И Изольда не спит. Ее, между прочим, убить пытаются. И довольно-таки настойчиво. Спят они… твои все.
– Жень… да ты не злись, – примирительно произнес Боря. – Я-то понимаю, но… существуют процедуры определенные, правила… сама знаешь. На арест ордер нужен, а для ордера – улики, доказательства… Ну кто сейчас, посреди ночи, будет со всем этим разбираться? Давай до утра подождем. А утром – я вот тебе просто обещаю – как только на работу приду, первым делом со следователем созвонюсь. Ну, кто это дело ведет. А они уж там…
– Ладно, Боря, все с тобой ясно. Досыпай.
Дав понять, что все равно обиделась, я нажала на сброс и вернулась в номер.
Процедуры уже закончились, и доброжелательная Галина упаковывала чемоданчик.
Изольда сказала, что после укола чувствует себя лучше и постарается выполнить рекомендации насчет восстановительного сна. Поскольку факт покушения для нее остался за кадром, я, чтобы не провоцировать ненужные вопросы, предложила ей прилечь в моей спальне, объяснив это тем, что из ее комнаты все еще не выветрился запах.
Устроив пациентку, я посмотрела на часы и решила, что для визита на улицу Гоголя сейчас самое подходящее время.
Снова спустившись в вестибюль и предупредив Машу, чтобы смотрела в оба, я села за руль и поехала в гости к Валерию, владельцу загадочной «Мазды» и, предположительно, своему недавнему собеседнику.
Проезжая по ночным улицам, тихим и пустынным, я и сама постепенно приходила в умиротворенное настроение, и чем больше раздумывала обо всем происшедшем, тем яснее становилось мне, что со звонком Боре я явно поторопилась.
Даже если за рулем «Мазды» сегодня находился сам хозяин – в номер-то влез кто-то совсем другой. Валерий был высоким и худым, убегавший от меня мужчина был низеньким и плотным, а убить-то собирался именно он.
«Кто же это такой? – думала я, въезжая в частный сектор и медленно продвигаясь по нужной мне улице, чтобы не пропустить дом № 31. – И какие отношения у них с этим Валерием? Отвлекая меня в самый момент убийства, он ведь стал не меньше чем соучастником. – Нужно иметь серьезные причины, чтобы идти на такой риск…»
Но додумывать было уже некогда. Искомый дом находился в непосредственной близости по правую руку от меня, и, оглядевшись на пустой, просматриваемой со всех сторон улице, я сдала немного назад, чтобы поставить машину хотя бы вне зоны видимости из окон.
Осторожно и по возможности бесшумно выйдя на свежий воздух, я подошла к дому и, увидев просачивающийся сквозь жалюзи свет, поняла, что ночные визитеры тоже не смогли сразу справиться с волнением и после попытки убить человека сразу же заснуть невинным детским сном.
Долго раздумывать я не стала. Пройдя немного подальше вдоль солидного, разделенного кирпичными столбами забора из профлиста, я нашла подходящее местечко и, приставив ногу, перемахнула внутрь двора.
Там, пройдя живописными тропами, пересекающими аккуратно постриженный газон, я подошла к дому и увидела, что ввиду жаркого времени года раскрыто не только окно, выходящее во двор, но и приотворена дверь.
Обрадовавшись такому гостеприимству, я тихо вошла внутрь и сразу услышала звуки оживленной и эмоциональной беседы.
– …да там времени-то нужно… – говорил звонкий молодой голос, в котором без труда я узнала голос своего недавнего собеседника. – Две секунды…
– Ага… – отвечал ему голос более приглушенный и тусклый. – Хорошо тебе говорить… Она как вошла… у меня аж руки задрожали… Какой тут… Я выпрыгнуть не успел, она уже тут как тут… еле добежал до тебя…
– Не знаю… самому, что ли, нужно было…
Тут оживленные голоса смолкли, потому что в помещении появилась я.
– Доброй ночи, мальчики. Что, в этот раз не так удачно, как с Олей? Ну, извините. Та-то не знала, что ее жизни опасность угрожает. О телохранителе не позаботилась.
– Ты… вы… вы как попали сюда? – недоуменно уставившись на меня, проговорил Валерий.
– А, Валерик. Рада встрече. Тогда на банкете ты так неожиданно исчез… прямо не знаю… бросил девушку одну-одинешеньку… на произвол судьбы. Кстати, а вас как зовут, дорогой товарищ? – обратилась я к мужчине постарше. – Столько всего нас связывает с вами… пора бы уже и познакомиться.
– Простите, вам, собственно, что здесь нужно? – приподнимаясь со стула, заговорил он.
Это был лысеющий, самой рядовой наружности толстяк, в лице которого не читалось ничего интеллектуально выдающегося.
– Да, собственно, ничего особенного, – в тон ему ответила я. – Просто зашла поболтать. Вот полиции, наверное, скоро здесь действительно что-то понадобится.
– Полиции? А при чем здесь полиция?..
Произнося эти слова, толстяк встал со стула и, как бы нервничая, переходил с места на место. Разговор происходил в комнате, по-видимому, выполнявшей функции кухни, хотя современный навороченный стиль и обилие самого последнего образца бытовой техники делали ее похожей на какую-то лабораторию.