Веру повели в отделение, я обливалась слезами, затыкала уши, чтобы не слышать её воплей.
– Вы держитесь? – спросила меня врач, когда в коридоре стало тихо. – Голова кружится?
– Немного.
Мне тут же дали ватку с нашатырём.
– Легче?
– Да. Доктор, что произошло? Откуда такая агрессия? Она хотела нас убить.
– Девочка плотно и давно сидит на «синтетике». Ни один психиатр не разберётся, что у неё происходит в мозгах. Вся эта «химия» ещё до конца не изучена. Последствия применения могут быть самыми плачевными. Это типичная картина поведения «синтетического» наркомана. Они все рано или поздно к этому приходят. Держитесь. Вам предстоит ещё многое вынести. Это ваш крест на всю жизнь. «Синтетические» либо умирают, либо сходят с ума, либо попадают в тюрьму. Третий вариант для них самый лучший.
Я вышла из больницы на ватных ногах. Никогда ни один человек на свете не оскорблял меня так, как собственная дочь… Пусть даже это кричала не она, а наркотики… Всё равно чудовищно горько и больно.
Это был один из самых страшных дней в моей жизни. Я села в машину и тут же попала в аварию. Восстанавливала машину, лечилась сама, только вот вылечить душу так и не смогла…
Я плохо соображала, как жить дальше. Вытерла слёзы и прямо в одежде зашла в ночное море. Плыла куда глаза глядят. Плакала и плыла… Вдруг показалось, ждать месяц, пока меня не станет, слишком долго. Не хочу больше видеть и знать, как деградирует и умирает родной человек, при этом умирать сама…
Перед глазами опять предстала страшная картина. Звонок из отделения и сообщение, что дочка напала на санитара. От этого известия мне стало плохо. И опять паническая атака и «скорая»…
На следующий день я приехала в больницу, Вера прошла мимо меня, кивнула, как старой знакомой, но потом не удержалась, остановилась и бросилась мне на шею… Мы обе долго ревели, обнимались и целовались.
– Мамочка, я ничего не понимаю. Что со мной происходит? Я ничего не помню. Какие-то провалы в памяти…
– Нужно лечиться, доченька. Нужно лечиться.
– Пожалуйста, забери меня отсюда.
– Не могу. Вдруг ты кого-нибудь убьёшь? Ты чуть не убила бабушку.
– Это я от злости. Я же просила её по-человечески дать мне денег, а она не давала.
– Почему она должна давать тебе деньги на наркотики? Ты не учишься, не работаешь… Ты хоть понимаешь, что её чуть-чуть не убила?
– Если бы она дала мне деньги, ничего бы не было, – твердила Вера. – Она сама виновата.
– Бабушка намного старше тебя. Я же всю жизнь учила тебя уважать старших. Ну как ты можешь?
– Она сама…
– Ты помнишь, какие слова мне кричала, когда тебя клали в больницу? Не приведи господь, чтобы когда-нибудь ты услышала такие слова от своей дочери, если, конечно, она у тебя когда-нибудь будет. Я за свою жизнь своей маме ни одного плохого слова не сказала. У меня бы язык отсох…
– Я тогда в шоке была. Зачем ты привезла меня в больницу? Сама виновата. Мама, выпиши меня, я хочу к друзьям.
– Ты же в тюрьму сразу сядешь.
– Ну и сяду. Сама с этим разберусь.
– Да что ты, сама… Сама бы уже давно была на том свете, если бы я тебя отовсюду не вытаскивала и, полностью забив на свою жизнь, боролась за твою, хотя она абсолютно никчёмная.
Я понимала, что делаю огромную ошибку, пытаясь достучаться до сознания Веры. Как можно достучаться до того, чего нет? Не стоило и читать нравоучения, ведь наркомана абсолютно ничего не интересует, кроме него самого. Но я не могла с собой совладать, хотя и понимала бесполезность своих слов.
Я всхлипывала, плыла в тёмную бездну и понимала, что больше не хочу всё это видеть, знать, преодолевать. Может быть, когда-нибудь моя дочь придёт в сознание, осознает, что меня больше нет, и почувствует такое горе и такую боль, которую всё время чувствую я… Может, она поймёт, как была не права по отношению ко мне, к нашей семье. Возможно, тогда до нее дойдёт, что мать – это самое святое на свете, о ней нельзя говорить плохо и делать больно. А уж тем более нельзя уничтожать поступками и словами…
Все больше всего на свете боимся потерять семью. Это самая страшная беда, которая только может с нами произойти… Моя дочь уничтожала свою семью своими же руками.
Может, настанет час, когда Вера попросит прощения за всё, но меня уже не будет. Или почувствует себя виноватой, поймёт, как разрушила наши жизни, заплачет от горя и отчаяния, ведь у неё было столько возможностей… Как же глупо – собственноручно распорядиться своей судьбой так, чтобы для близких людей жизнь была не мила.
Возможно, тогда дочь поймёт, что мама – самый дорогой человек на земле и как это страшно, когда родной человек уходит. Надеюсь, она осознает, что её никто и никогда не полюбит так сильно, как родная мать, которая прощает всё на свете.
С уходом родителей, их дети перестают быть детьми. Никто и никогда не сможет человека так безгранично любить и всё прощать, как родная мама. Некому будет о нем волноваться, заботиться и поддерживать.
Может быть, Вера станет винить себя, что похоронила заживо свою мать и была плохой дочерью? Испытает боль, что некому сказать слово МАМА? Сообразит, что я была хорошей матерью? Я хотела её спасти. Боролась за неё до последнего, даже когда врачи сказали, что дальнейшая борьба не имеет смысла.
Хочется верить, что дочери станет ясно, что я не заслужила той жизни, которую она мне устроила. Что лучше не жить вообще, чем так, как жила я. Вероятно, я буду сниться ей по ночам, она будет просыпаться от этих снов и ненавидеть себя за то, что погубила родную мать… Может быть, Вера почувствует, как здорово, когда мама жива, и что можно отдать всё на свете, только бы она была рядом…
Последний год был самым страшным. Дочь напоминала зомби и почти не была вменяемой. Чувство безысходности вгоняло в ступор. Развились полное равнодушие, апатия, депрессия и внутреннее одиночество. Для всех я надевала беззаботную счастливую маску и делала вид, что живу…
От нервного истощения я ходила, держась за стенку, чтобы не упасть, ничего не ела. Страшно было ещё и оттого, что поделиться своей бедой практически не с кем. НИКТО НЕ ПОЙМЁТ… Понять меня в этой ситуации может только человек, который с этим столкнулся. Другие будут смотреть с осуждением, а в глубине души злорадствовать. Мол, так тебе и надо! Люди показывают свое истинное лицо в подобных ситуациях. Остаются только настоящие друзья. Они помогают морально, искренне.
Мне помогла моя знакомая, которая чуть было не потеряла сына. Наркотики… Его посадили в тюрьму. У неё двое детей. Дочка умница, красавица, отличница – и непутёвый сын, который подсел на наркоту и загремел в тюрьму за их распространение.
Когда у наркоманов нет денег на наркотики, торговцы заставляют их заниматься распространением. За это дают приличный срок. Как знакомая только ни боролась за сына, откуда его ни вытаскивала, всё тщетно. Результат – десять лет тюрьмы.