– Я был маленьким, когда меня, вроде усыновили. Так мне говорили приёмные родители. Мне было пять лет, но я не помню, как именно попал к ним. Я вообще не знаю, как этим людям могли дать ребенка. У них уже было двое своих детей. Сын и дочь, старше меня на пять и десять лет. Через несколько лет, как я оказался в этой семье, женщина, которую я не могу назвать матерью, ушла от мужа, забрав с собой дочь. Её сын в то время уже уехал учиться в другой город. Меня оставили с человеком, который много пил, а меня вообще не замечал. Часто меня кормили соседки. В том доме жили несколько добрых женщин. Они же давали одежду.
Оливия внимательно слушала его рассказ.
– А как же школа?
– Я не любил туда ходить. Дети, очень жестокие, если кто-то не похож на них…
– Ты закончил учиться?
– Нет.
– А ты…
– Читать и писать я умею, если ты об этом… – рассмеялся он, оглянувшись на Лив.
– Я ходил в школу до восьмого класса.
– Двадцать два. А что?
– Ничего.
Оливия улыбнулась, стараясь хоть как-то подбодрить Мэттью.
– Просто, не знала твой возраст. А что было потом?
Мэттью перестал говорить. Ему стало совсем неловко перед Оливией.
– Учиться было некогда. Я работал.
– Печальная история… – жалостно посмотрела на него Лив.
– Это было там, где ты живешь?
– Нет. Район на окраине города. Там ещё большие трущобы… Одна из соседок сказала, что к моему приемному отцу скоро должны прийти из органов опеки, и что меня могут забрать в приют. Я сразу ушёл из дома. Мне было тринадцать лет. Здесь я живу четыре года. В комнате под крышей, – усмехнувшись, добавил он.
Оглянувшись через плечо, Мэттью посмотрел на Оливию, увидев её грустное лицо и жалостливый взгляд, снова отвернулся.
– Зачем я тебе это рассказываю… Не хочу вызывать у тебя жалость.
– Не волнуйся! Это не жалость. Тебе нужно было с кем-то поделиться. Ты ведь, и так, ничего о себе не говоришь.
Прислонившись к спинке дивана, Мэтт откинул голову назад, смотря в потолок.
– Потому, что нечего рассказывать…
– А что с тобой было дальше?
– В смысле?
– Когда ты ушёл из дома.
– А дальше, я увидел тебя… – посмотрев на Лив добавил он.
Оливия понимала, что Мэтт пока не настроен рассказывать о себе ещё что-то.
У него, постоянно был какой-то барьер, когда разговор заходил о его жизни. Оливия чувствовала, что ему очень тяжело говорить об этом. Когда он всё же начинал рассказывать о себе, сразу стеснялся, отводя взгляд, как будто стыдясь своего прошлого.
В один из вечеров, уже перед сном, Оливия стояла возле открытого шкафа в спальне, перебирая вещи.
В комнату зашёл Мэттью, и подойдя, обнял её со спины за талию. Он уже был без рубашки, собираясь ложиться в кровать. Лив повернулась к нему.
– А откуда у тебя этот кулон? – спросила она, взяв в руку его медальон.
– Не знаю, – Мэтт опустил взгляд, посмотрев на медальон. – Сколько себя помню, он всегда был на мне.
– И ты не потерял его?
Мэттью отошёл к кровати, сев на край, а Лив подошла, встав перед ним.
– Нет. Мне он всегда был дорог. Не из-за материала, с которого он сделан, а потому, что это была единственная вещь, принадлежавшая мне. Однажды, мои приёмные родители, забрали его. Наверное, хотели продать. Я видел, куда его положили. И при первой возможности забрал его и спрятал. С тех пор никому не показывал.
Тут же сняв цепочку с шеи, Мэтт протянул её Оливии.
– Одень его.
– Зачем?
– Я хочу, чтобы он был у тебя. И ты всегда думала обо мне.
Она держала цепочку в руке.
– Я не могу его принять! Он для тебя слишком много значит…
– Ты для меня важнее! – моментально ответил Мэтт, смотря ей в глаза.
Оливию окончательно смутил его ответ.
– Не хочу тебе ничего обещать, – опустив взгляд, добавила она.
– Я не буду навязываться тебе. Просто возьми этот медальон…
– Хорошо.
Лив обняла его за плечи, поцеловав. Теперь, зная, что Мэттью много лет был совсем один, Оливия ещё больше хотела узнать его и понять всё, о чём он молчит.
Шли дни, но её не оставлял в покое вопрос, кто и за что так сильно избил Мэттью. Что он натворил, чтобы заслужить такое.
Так в один из дней, когда они пришли с прогулки, Лив решила узнать это.
– Милый, а ты покажешь мне свою квартиру? – ещё с порога обратилась она к Мэтью.
Этот вопрос, оказался достаточно неожиданным для него.
– Ты хочешь увидеть, где я жил? – растерянно спросил он.
– Да!
Мэтт прошёл в гостиную, сев на диван.
Оливия зашла следом за ним, встав за спинкой дивана.
– Это не лучшая идея.
– Почему?
– Ты же знаешь где это. И поверь, там нет ничего интересного!
– Хочу понять, как ты жил раньше!
Мэттью обернулся, посмотрев на Лив.
– Лучше, тебе этого не знать… – улыбнувшись, добавил он.
Она подошла, сев рядом.
– Хорошо. Как скажешь!
Мэттью обнял её, притянув к себе, прислонившись щекой к её голове.
Оливия, подняла голову, посмотрев на него.
– Я очень рада, что оказалась на улице тем утром. Что смогла помочь тебе…
Мэттью несколько минут молчал, задумавшись.
– Тем утром… Я уже решил, что мне конец! – неожиданно произнёс он: – Помню, что шёл вдоль стены… Мимо проходили разные люди. Много людей. Я просил их о помощи. Но, все старались пройти побыстрее, мимо, чтобы я не дотронулся до них. Чтобы не испачкал… Но большинство даже не обращали внимания…
– Я видела это! – с грустью добавила Лив.
– Я прошёл, наверно с пол квартала. И свернув в какой-то закуток, решил, что так и останусь там. Среди пустых коробок и мусора. Как бродяга, или какой-то бездомный пёс, – закрыв глаза, Мэттью продолжил рассказ: – И никто даже не вспомнит про меня, и не будет искать… Осознавать, что я совсем один, в тот момент было очень паршиво.
Оливия сильнее прижалась к нему.
– Не знала, что тебе было настолько плохо!
– Помню, обрывками. Голоса рядом. Потом меня куда-то повели. Но мне тогда было безразлично…
– Сначала я не знала, что это ты. Просто подошла помочь…
– Знаешь, после нашего неудачного знакомства, наверное, меньше всего я ожидал бы помощи от тебя! А ты оказалась единственная, кому оказалось не всё равно…