И вот они наконец остались втроем. Хлоя сидела у окна в кресле и читала очередной журнал «Мать и дитя», Зак нервно топтался по комнате в ожидании, что Люси пошевелится и проснется, чтобы ее покормили.
В барном отсеке холодильника стояли наготове бутылочки со смесью, подготовленной Хлоей. Оставалось лишь подогреть их в хитроумном дорожном приспособлении, которое она отыскала в соседней аптеке.
Зак был не совсем доволен этим. Он намеревался договориться, чтобы детскую смесь готовили на кухне, и был бы рад, если бы бутылочки для Люси приносили горничные. Его очень привлекала мысль о том, как он расписывается за доставку детских бутылочек на серебряном подносе.
Однако неизменно разумной Хлое хотелось быть уверенной во всем, что касается чистоты детской посуды и температуры молочной смеси, поэтому у него в ванной появилось устройство для стерилизации и подогрева и целая коллекция детских гелей для ванны, лосьонов и влажных салфеток.
Заку нравилось считать себя покладистым и терпеливым, однако Люси и без того вела себя превосходно. До сих пор не издала ни звука. Хотя, с другой стороны, для молодого мужчины, не привыкшего иметь дело с детьми, мирно спящий ребенок выглядел как-то скучновато.
– Она же должна проснуться, чтобы ее покормили? – спросил он Хлою, третий раз посмотрев на часы. По его подсчетам малышка проспала уже лишних двадцать минут.
Хлоя оторвала взгляд от журнала:
– Думаю, она проснется, когда захочет есть.
– Вам не кажется, что это звучит как-то расплывчато? Я думал, дети едят по расписанию. – Четкое следование расписанию всегда было сильной стороной его личной помощницы. – Разве мы не должны приучать ребенка к этому?
– Зак, дайте ей время. Ей всего несколько дней от роду. Я думаю, она скоро проснется.
Он раздраженно схватил пульт и включил телевизор. Раздался оглушительный рев громкой музыки, Люси, шевельнувшись, вскинула в воздух крошечную ручку.
– Извиняюсь, – пробормотал он в ответ на возмущенный взгляд Хлои, судорожно пытаясь найти кнопку отключения звука.
Как ни смешно, но теперь его сердце отчаянно колотилось. Зак, без сомнения, испугал ребенка. Затаив дыхание, ждал, что девочка завопит от страха. Но, к его удивлению, она снова заснула, лежа неподвижно, как кукла. Возможно, даже до конца не просыпалась.
Зак плюхнулся в другое кресло и, отключив звук, принялся беспокойно переключать каналы. В действительности он ничего не хотел смотреть и вскоре поймал себя на том, что прокручивает в голове события вчерашнего вечера.
Но вместо того, чтобы снова казниться, он вспоминал приятные моменты, коих набралось немало. Хлоя оказалась очень приятным компаньоном, с ней было так легко и спокойно беседовать в ресторане, она так заразительно смеялась в театре, даже над весьма рискованными шутками, которые, по мнению Зака, могли ее покоробить.
И это ее красное платье. Похоже, оно навсегда врезалось в его память, оставив неизгладимый след.
Зак не сомневался, что отныне всякий раз, когда Хлоя будет входить в офис, он станет вспоминать, как соблазнительно оно облегало изящные изгибы ее фигуры.
Черт возьми, почему он до сих пор обращал так мало внимания на эти изгибы? Зак уже начинал жалеть, что с первого дня, когда Хлоя начала у него работать, вел себя безупречно, видя в ней только личного помощника.
Конечно, любовные отношения на работе очень мешают делу. Зак знал несколько случаев, когда это приводило его приятелей к полному краху, но прошлый вечер стал для него откровением. Будто ему вернули утраченное зрение. И теперь, несмотря на то что Хлоя снова переоделась в джинсы и свитер, которые он столько раз видел раньше, Зак смотрел на ее фигуру совершенно другими глазами.
Он уже не мог не замечать соблазнительного колыхания ее груди, тонкой талии и женственной округлости зада.
Все это едва ли способствовало продуктивным рабочим отношениям, особенно теперь, когда они проводили вместе так много времени и даже спали в одной комнате. Почти рядом. О чем он только думал, когда в голову пришла эта гениальная идея? Ему казалось, что ребенок будет отнимать все время.
Тяжело вздохнув, Зак выключил телевизор и, вскочив с кресла, снова принялся ходить по комнате. Если Люси будет спать и дальше, придется куда-нибудь пойти проветриться в надежде, что холодный зимний воздух остудит нелепые похотливые мысли.
– Вы уверены, что нам не надо ее будить? – настойчиво спросил он, сделав очередной круг по комнате.
Хлоя подошла к кроватке. V-образный вырез свитера открывал нежную светлую кожу шеи, намекая на совершенную линию ключицы.
– Я точно не знаю. Большая часть информации, которую я прочитала, относится к детям, которых кормят грудью.
Он предпочел бы, чтобы она не упоминала о груди. Слишком уж остро сознавал, как нежно покачивается под тонким трикотажем ее собственная грудь, когда она двигается.
Стоя у детской кроватки рядом с Хлоей, он изо всех сил старался сосредоточить внимание на маленькой девочке. Люси лежала на боку, и теперь они видели ее профиль: выступ крошечных бровей, маленький курносый носик и немного надутые розовые губки.
Она была такой неподвижной. Такой спокойной. Такой крошечной.
Внезапно по всему телу Зака пробежала тревожная дрожь.
– Она ведь еще дышит?
Он увидел, как тот же испуг отразился в карих глазах Хлои.
– Конечно. Ну… мне… мне так кажется.
Страх перерос в панику.
– Может, надо проверить?
– Давайте.
Из-под одеяльца торчала одна ручка Люси, и Зак с замиранием сердца дотронулся до нее пальцем.
– Она какая-то немного холодная.
– Неужели? – В голосе Хлои тоже звучали панические нотки. Она слегка ткнула ребенка двумя пальцами.
Люси пискнула и недовольно сморщила носик.
– Ну, слава богу, – выдохнул Зак и на радостях чуть не бросился обнимать Хлою.
Потом они вместе засмеялись, качая головой по поводу собственной глупости, а когда их смеющиеся взгляды встретились, сердце Зака забилось совершенно по иной причине.
Его охватил внезапный приступ благодарности к этой женщине. За последние дни он пережил несколько самых мрачных моментов в своей жизни, и присутствие Хлои стало той негасимой лампадой, путеводной звездой, в которой он так нуждался. На самом деле он подозревал, что испытывает к ней нечто большее, чем просто благодарность.
Наверное, Хлоя тоже это почувствовала. В глазах мелькнуло смущение, и она торопливо отвела взгляд.
– Эй, Зак, смотрите.
Из кроватки на них смотрели два ясных маленьких глаза.
Зак усмехнулся:
– Так, так! Здравствуй, Люси Франческа Корриган. Какая же ты прелесть.