Но разве можно забыть, как ему нравится постоянно видеть ее рядом? Все двадцать четыре часа. Зак никогда не встречал девушку, с которой было бы так хорошо. Пока сам все не испортил неуклюжим предложением. Присутствие Хлои в его личной жизни неожиданно оказалось таким естественным, правильным, будто они каким-то волшебным образом дополняли друг друга, словно две части головоломки.
– Так о чем мы должны поговорить?
– Честно говоря, не знаю. Но совершенно уверен: если вы окажетесь по ту сторону стены, мы не сможем говорить ни о чем.
Она подняла руки в знак того, что сдается:
– О'кей. Ничего страшного. Останусь здесь. Хотя и очень устала.
– Вообще-то говорить необязательно. – Зак до смешного обрадовался этой маленькой победе.
Тем не менее после того, как они улеглись по кроватям, в слабом свете ночника он рассмотрел, что Хлоя не разделась. Подложила руки под голову и уставилась в потолок.
Прошло не так много времени, прежде чем до него донесся ее голос:
– Так о чем вы хотели поговорить?
В голосе слышалось явное недоверие.
Зак не мог сдержать улыбки.
– Думаю, это я должен спросить.
– Я уже говорила, у меня нет никаких проблем. У меня все нормально.
Откровенная ложь. С тех пор как они вернулись из парка, Хлоя не находила себе места. Носилась по комнате как заводная.
– Должна признаться, вас я не понимаю.
Зак слышал это от женщин с завидной регулярностью.
– Я имею в виду, мне непонятно, почему вы так уверены, что любовь не более чем красивая сказка.
Она не собиралась задавать этот вопрос. Но очевидно, именно он был источником ее нервозности.
– Что ж, ладно. Попробуйте убедить меня в обратном. Полагаю, у вас огромный любовный опыт.
– Насчет огромного не уверена. Но жениха я любила совершенно точно.
О-опс.
Неожиданное заявление поразило Зака, как удар под дых. От его самоуверенности не осталось и следа. Почему он ничего не знал про ее жениха? А главное, почему Хлоя даже не обмолвилась о нем, когда отвергла его предложение?
Он старался смотреть на ее отказ легко, однако ясное, громкое «нет» его задело. Он чувствовал себя так, словно стоял у входа в пещеру Аладдина, где хранились сверкающие сокровища, дававшие шанс на спокойную, счастливую жизнь.
Господи, он ведь и в самом деле уже рисовал себе дом с Хлоей и Люси, а потом, когда, казалось, до мечты рукой подать, перед ним вдруг опустилась решетка, отрезавшая от счастья.
– Я не знал, что вы помолвлены.
– Уже нет, – тихо ответила Хлоя. – Мой жених умер.
Снова шок. Несмотря на прекрасно работавшее отопление, Заку вдруг стало холодно.
– Черт. Извините. Я не знал.
– Вы и не могли знать. Это случилось еще до того, как я начала у вас работать.
– Понятно. – Он смущенно сглотнул, пытаясь переварить новости.
Лежа в темноте почти рядом с ней, он вдруг понял, что его представление о личной помощнице основывалось лишь на том, как она вела себя в офисе. За последние несколько дней этот образ треснул, а теперь и вовсе рассыпался в прах.
– Могу я спросить, что случилось?
– Сэм был солдатом, служил в войсках специального назначения. Его убили в Афганистане.
Зак чертыхнулся и тут же извинился. Это уж слишком. Солдаты спецназа – крепкие храбрые парни, как правило, очень хорошо подготовленные. Значит, Хлоя собиралась замуж за настоящего героя.
– Я ничего не знал, – запинаясь, промямлил он.
– Я не люблю об этом говорить.
– Конечно, должно быть, это очень тяжело.
С соседней кровати донесся тяжелый вздох.
– Когда это случилось, было просто ужасно. Именно поэтому я вернулась к родителям. Не хотелось никуда ходить. Хотелось спрятаться от всех. И плакать. Наверное, это не совсем здоровая реакция.
– Но вполне понятная.
Послышалось шуршание простыней. Хлоя повернулась к нему лицом:
– Что бы вы ни говорили, я любила Сэма. Для меня это совершенно реальное, ни с чем не сравнимое чувство. Притяжение противоположностей. Мы были очень счастливы, строили большие планы, мечтали о детях, обо всем.
– Это… замечательно…
Зак понятия не имел, что говорить, но мысль о Хлое с ее солдатом заставила его почувствовать необъяснимую ревность. И тоску. И собственную глупость. Теперь он понимал, почему Хлоя отказала. Думала, что ему просто нужна мать для Люси.
Черт возьми. Надо попробовать объяснить ей свои чувства более честно, хотя вполне возможно, все, что он мог предложить, показалось бы второсортным по сравнению с любовью ее героического солдата.
Да если бы он рассказал, что чувствует на самом деле, что любой его день становится светлее, когда она рядом, и даже в Брисбене он часто не мог дождаться, когда кончатся выходные и настанет понедельник, чтобы снова ее увидеть, это прозвучало бы дико, будто он влюблен.
– Зак, вы спите? – Голос Хлои отвлек его от мрачных мыслей.
– Извините. Вы что-то говорили?
– Теперь я вам все про себя рассказала и хочу услышать про вас. Вы по-прежнему будете настаивать, что никогда никого не любили?
В его сознании краткой вспышкой мелькнуло воспоминание о том времени, когда, будучи совсем молодым, он сильно влюбился, голова полнилась мечтами, а сердце надеждой. Пока…
Нет. Он никому не говорил об этом, старался забыть, оставить позади. Не скажет и теперь.
Между тем Хлоя ждала ответа.
– Ну да, конечно, я был влюблен, – с напускной легкостью произнес он. – Сотни раз.
Она встретила его ответ молчанием. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Хлоя снова заговорила.
– Именно такого ответа я ждала. – Она, перевернувшись на другой бок, легла к нему спиной. – Спокойной ночи, Зак.
Ее тон вызвал у него стойкое ощущение того, что этот разговор не принес облегчения ни ему, ни ей. Он почувствовал, что не сможет заснуть.
Проклятье. Меньше всего хотелось лежать без сна и вспоминать Ребекку. Или – того хуже – мучиться запоздалым сожалением о Хлое.
Вылет был назначен на середину дня. Хлоя с Заком нервничали, не зная, как будет вести себя Люси в долгие часы, которые им предстоит провести в небе.
К счастью, их опасения не оправдались. Когда девочка просыпалась, вокруг нее с радостью суетились стюардессы, а когда ей надо было спать, ровный гул двигателей, казалось, убаюкивал и делал сон более крепким.
– Она замечательная, такой хороший ребенок, – говорили Хлое другие пассажирки. – Вам очень повезло. – Однако по выражению их глаз она догадывалась, что главным компонентом ее удачи они считают Зака.