— Ну, пока никто, — сказала Алиша, — но, думаю, нового ответственного за погоду назначат сразу же после отречения короля.
— А-а! — сказала я. — Так король собирается отречься от престола?
— Я тебе этого не говорила! — поспешно сказала Алиша. Было слышно, что она всерьез перепугалась.
— Ну конечно, конечно! — сказала я. — Как любезно с твоей стороны было сообщить мне все это. Ну а что будет с Грундо?
— А-а, так он с тобой? — холодно спросила Алиша. — Его ты, пожалуй, отправь ко двору. Только не в Норфолк. Мы выезжаем рано утром и не доберемся до… Ох, с этим ребенком вечно одни неприятности! Отправь его послезавтра на равнину Солсбери. На худой конец, если даже мы не успеем туда добраться, он всегда может подождать на месте. Пока, Родди! Приятно было поговорить с тобой!
И она повесила трубку.
Я стояла и тупо слушала гудки. Я была как мертвая. Единственное, о чем я могла думать: «Теперь понятно, почему все это время стояла такая жара!» Папа, наверное, просто не успел поменять погоду. А потом я подумала — со злостью, — что Алиша всегда готова была соврать, если думала, что ей удастся этим меня задеть, и знала, что ей сойдет это с рук. Это все просто не может быть правдой! Я швырнула трубку на рычаг, захлопнула блокнот и яростно набрала «Энни Хайд». Уж мама-то мне скажет, правда это или нет.
Мамин код сейчас был АН369. Но когда я набрала номер, мне ответил механический голос: «Владелец этого кода при дворе более не присутствует. Владелец этого кода при дворе более не…»
Я положила трубку и уставилась на темные, потертые дедушкины обои. Похоже, что мои родители оба исчезли. Дедушка тоже исчез, король собирается отречься от престола, и никто, похоже, даже не замечает, что в стране заговор. Кому же сказать? Кто может помочь? Дедушке Гвину не скажешь — ведь это ему приказали унести дедушку Хайда, и даже сам Лондон заставили ему помогать. Кому же еще можно рассказать?
Я подумала о миссис Кендейс. Она довольно могущественна. Возможно, сегодня утром она мне и не поверила, но теперь она вынуждена будет мне поверить!
Я снова захлопнула блокнот. Раз она леди-правительница, у дедушки должен быть ее номер. Да. Номер был. Я набрала его и долго слушала гудки. Я сделала поправку на то, что человеку со сломанным бедром требуется больше времени, чтобы встать и подойти к говорителю. Я дождалась, пока звон перейдет в свиристение. Я выждала достаточно времени, чтобы она успела подняться со своего кресла и медленно прохромать через большую комнату. Но к говорителю так никто и не подошел.
Я медленно положила трубку и снова уставилась на обои. Через некоторое время я в качестве эксперимента снова набрала код города Солсбери. Просто код. Гудков я на этот раз не услышала, только тишину. Я слушала тишину так долго, что уже готова была сдаться, но тут странный, тяжкий голос без отзвуков ответил:
— Солсбери слушает.
— Ох! — сказала я. — Хвала небесам! Послушайте, я пыталась дозвониться миссис Кендейс, но она не отвечает — это, собственно, Арианрод Хайд. С миссис Кендейс все в порядке? Может быть, она спит, или что?
— Вынужден сообщить, — ответил тяжкий голос Солсбери, — что миссис Кендейс со мной более нет. Ее изъяли из ее дома сегодня вечером.
— Кто? — спросила я. — Кто ее забрал? Короткая пауза. Потом Солсбери ответил:
— Сын Нудда, полагаю. Мне было приказано не вмешиваться. Извини.
— Ничего, ничего, — сказала я. — Если уж Лондон вынужден был повиноваться приказам, вы и подавно ничего поделать не могли. А вы не знаете, куда ее унесли?
Снова короткая пауза. Потом он ответил:
— Нет.
— Ну все равно спасибо, — сказала я.
Я повесила трубку и еще немного посмотрела на стену. Потом, в качестве последней соломинки, отыскала номер Хепзибы Димбер и нехотя набрала его.
Телефон звенел, а потом свиристел, свиристел и свиристел. Это продолжалось так долго, что мне казалось, будто я рада буду поговорить даже с одной из Иззи. «Но ведь сейчас пятница, вечер, — подумала я. — Может, они куда-нибудь пошли всей семьей». Но было уже так поздно, что я сама не поверила этому.
Через некоторое время я вернулась в гостиную. Когда я вошла, Ник поднял голову и сказал:
— Максвелл Хайд жив! Это точно! — так, как будто его это удивляло.
— Но мы нигде не можем его найти, — добавил Тоби. Грундо сказал — и я поняла, что они об этом спорят уже довольно давно:
— Наверняка он за пределами нашего мира! В противном случае полученные результаты не имеют смысла.
Дора взглянула на меня и спросила жизнерадостным тоном:
— Что-нибудь случилось, милочка?
— Да нет, ничего, — сказала я. — Сущие пустяки. Моих родителей всего-навсего изгнали от двора, король всего-навсего собирается отречься от престола, а миссис Кендейс и семейство Димбер всего-навсего тоже похитили. А так все В порядке.
Мальчишки обернулись в мою сторону.
— Ни фига себе! — сказал Ник.
— И это все, что ты можешь сказать? — почти завизжала я.
Дора, которая как будто не слышала ничего из того, что я сказала, ласково улыбнулась.
— Знаешь, дорогуша, тебе совершенно не обязательно разряжать все неблагоприятные вибрации, — сказала она. — Просто сядь и поплачь хорошенько. Это чудесно помогает.
— Да ну? — сказала я очень грубо. — Ну, спасибочки! Я плюхнулась в ближайшее потертое кресло и в самом деле разревелась. Мальчишки, все как один, и Грундо, и Тоби, и Ник, ужасно смутились и повернулись ко мне спиной. Тут мне действительно захотелось завизжать.
Грундо я уложил на диване у себя в комнате. Все сошлись на том, что Родди лучше уложить в комнате Максвелла Хайда, а в Тобиной комнате дивана не было. Тоби повезло. Грундо во сне производит больше шума, чем кто-либо еще во всех вселенных. Если он не ворочался с боку на бок, скрипя диванными пружинами, то либо храпел, как футбольная трещотка, либо принимался вопить во сне, что все вывернуто наизнанку и что он чего-то там не может. Из-за него я то и дело просыпался. И каждый раз, как он меня будил, меня снова охватывал ужас и я лежал и терзался тревогой.
Я знал, что надо отыскать Романова и спросить у него, что делать. Из того, что Максвелл Хайд исчез, и из того, что сказала Родди, было ясно: на Островах Блаженных все катится в тартарары. Романов должен знать, что делать. Он обладает подлинной властью. Я даже вроде как ощущал то направление в никуда, по которому надо идти, чтобы отыскать Романова. Но я не мог даже двинуться в ту сторону. Это было то же самое, как я не мог проникнуть в иные миры. Похоже, мне нужен был кто-то другой, чтобы помочь мне или подтолкнуть меня.
Рассвело. Я слышал, как запели птицы, как зашуршали саламандры, пробираясь туда, куда упадут первые лучи солнца. Разумеется, к этому времени Грундо наконец успокоился и теперь дрых как бревно, но я знал, что больше не усну. Я выругался и встал.