– Ее надеждам никогда не суждено было воплотиться в реальность, – как ни в чем не бывало продолжала Криллинг. – Так же было и с ее отцом – туберкулез сразил его во цвете лет, сгорел за шесть месяцев. – Старший Арчери болезненно поморщился, когда она опять показала ему спину. – Да где этих чертовых девок носит, гром их разрази? – рявкнула его собеседница.
Из кухни показалась женщина в зеленом форменном платье с вышитым на груди значком управляющей. Подойдя, она наградила скандальную посетительницу взглядом одновременно усталым и испепеляющим.
– Я просила вас не приходить больше сюда, миссис Криллинг, раз вы не умеете себя вести, – отчеканила она и холодно улыбнулась Арчери. – Чем могу служить, сэр?
– Три кофе, пожалуйста, – заказал священник.
– Мне черный, – добавил Чарльз.
– Так о чем бишь я говорила? – снова подала голос Джозефина.
– О вашей дочери, – подсказал Генри, надеясь, что это ее успокоит.
– Ах да, о моей детке! Странная ей все-таки выпала судьба – столько несчастий на ее долю, а ведь вначале, когда она была еще совсем крохой, ничто и не предвещало. У меня была подруга, милейшая старая дама, так вот, она просто обожала мою детку. Богата была как Крез – огромный дом, прислуга, все такое…
Принесли кофе – что-то наподобие эспрессо, с пенкой.
– А мне принесите белого сахара, – сказала миссис Криллинг, надувшись. – А то от этой коричневой дряни меня тошнит. – Официантка отошла, крутя задом, и вскоре вернулась с другой сахарницей, которую брякнула на стол перед ними. Как только девушка оказалась за пределами слышимости, Джозефина выкрикнула ей вслед: – Халдейка!
После чего она спокойно вернулась к основной теме:
– Да, моя подруга была очень стара, она практически не отвечала за свои действия. Старческий маразм, вот как это называется. Сколько раз она мне говорила, что хочет что-нибудь сделать для моей девочки. Я, конечно, пропускала эти ее слова мимо ушей, у меня не было никакой охоты мешаться в наследственные дела чужого семейства. – Тут она умолкла и одну за другой целеустремленно высыпала в свой кофе четыре ложечки сахара с горкой.
– Разумеется, – сказал Чарльз. – Никому и в голову не придет упрекать вас в корыстолюбии, миссис Криллинг.
Женщина самодовольно улыбнулась и, к несказанному веселью викария, протянула через стол руку и потрепала его сына по щеке.
– Вы душка, – сказала она. – Милый, чуткий душка. – Тут она испустила глубокий вздох, после чего вдруг настроилась на практический лад. – Однако надо и о себе подумать, да и не упускать же, что само в руки плывет. Я ни на чем не настаивала, пока доктор не сказал мне, что мистеру Криллингу осталось жить не больше полугода. Ни страховки, думала я в отчаянии, ни пенсии. Моему воображению рисовались ужасные картины того, как я оставляю мою детку на ступенях сиротского приюта.
Надо сказать, что Генри ничего такого вообразить не мог, как ни старался. Ведь Элизабет Криллинг была в ту пору отнюдь не младенцем, а крепкой девчушкой пяти лет с хвостиком.
– Продолжайте же, – сказал Чарльз. – Вы так интересно рассказываете!
– Вам надо составить завещание – так я сказала моей подруге. Я сейчас сбегаю к себе и принесу вам форму. Моей детке много не нужно – тысчонки-другой хватит. Вы и сами знаете, как сильно она скрасила ваши последние годы – родные внуки и те так не старались. К черту все, думала тогда я.
– Но она так и не написала завещание? – подсказал Арчери-старший.
– Откуда вам знать? Дайте мне рассказать, что я знаю! Это случилось за неделю до ее смерти. Несколько недель я носила с собой бланк завещания, а бедный мистер Криллинг все таял да таял, одна тень от него осталась. И что вы думаете, она его заполнила? Только не она, старая корова! Мне пришлось пустить в ход всю дарованную мне силу убеждения. И каждый раз, стоило мне только заикнуться о завещании, влезала эта старая ведьма, ее служанка. Но случилось так, что ведьма – Флауэр была ее фамилия – простудилась и слегла в постель. «Вы еще не думали о том, как распорядитесь своим земным имуществом?» – сказала я тогда подруге самым беззаботным тоном. «Может, я и сделаю что-нибудь для Лиззи», – сказала она, и я поняла, что мой час настал. Как на крыльях летела я через дорогу. Видите ли, мне не хотелось самой выступать свидетелем, ведь деньги по завещанию получала моя дочь. Пришла миссис Уайт, моя соседка, и еще одна леди, которая помогала ей по дому. Обе были рады оказать мне услугу. Можно сказать, моя просьба стала тем лучом света, который озарил их тусклую обыденную жизнь.
Викарий хотел было возразить: «Но ведь миссис Примеро умерла без завещания!» – но не осмелился. Он чувствовал – один намек на то, что он знает, о ком речь, и рассказ прервется.
– В общем, мы все с ней написали. Я много читаю, мистер Арчери, и потому смогла выразить все надлежащим случаю языком, – рассказывала Джозефина. – «Кровь гуще воды», – сказала моя подруга – это она заговаривалась, – а сама завещала своим внукам по пять сотен каждому. Восемь тысяч получала моя дочь, я назначалась ее опекуном до совершеннолетия, и еще кое-что оставалось этой Флауэр. Моя подруга горько плакала. Наверное, она поняла, как плохо поступала, что не сделала этого раньше. На этом все и закончилось. Я пошла проводить миссис Уайт и другую леди со двора – не надо было этого делать, как потом оказалось. Ей я сказала, что сберегу завещание, и сдержала слово. А ее просила никому ни о чем не говорить. И – поверите ли? – всего через неделю она повстречала свою смерть.
Чарльз с невинным видом заметил:
– Хорошее начало для вашей дочери, миссис Криллинг, какие бы несчастья ни обрушились на нее потом.
Он вздрогнул, когда женщина вдруг встала. Кровь отхлынула от ее лица, и оно стало мертвенно-бледным, как тогда, в суде, а глаза ее вспыхнули безумием.
– Все благодеяния, которые она видела в жизни, – заговорила она срывающимся голосом, – оказали ей родственники покойного отца. Да и то были скорее подачки, чем настоящее добро. «Присылай мне ее школьные счета, Джози, – говорил мне ее дядя, – а тетя пойдет с ней в магазин и купит ей форму. А если ты считаешь, что ей надо подлечить нервы, тетя сводит ее на Харли-стрит, к доктору».
– А как же завещание? – удивился Арчери-младший.
– Чертово завещание! – крикнула миссис Криллинг. – Оно оказалось недействительным. А я узнала об этом только после ее смерти. Как только она умерла, я пошла с ним к Квадрантам, в адвокатскую фирму на Хай-стрит. Сам старый мистер Квадрант был тогда еще жив. «А что это за поправки?» – сказал он мне. Я поглядела и так и ахнула – старая корова сделала там уйму всяких приписок, пока я разговаривала у ворот с миссис Уайт. Одно вписала, другое, наоборот, вычеркнула. «Из-за этих приписок завещание теряет свою силу, – сказал мистер Квадрант. – Вам надо найти тех, кто сможет их засвидетельствовать, или составить дополнительное распоряжение к духовной. Конечно, вы можете подать в суд, – добавил он и посмотрел на меня этак презрительно – знал, старый черт, что у меня нет ни гроша за душой! – Но я сомневаюсь, что вы это дело выиграете».