Автомобили потянули за собой другие отрасли. На приобретение и содержание автомобилей было потрачено 14 млрд. долларов, а всего все расходы, связанные с автомобилизацией, составили 100 млрд. долларов. Автомобили потребляли 85 % каучука, 75 % стекла, 18 % стальпроката, 28 % алюминия. Автомобилизация была не просто символом процветания и богатства, она существенно расширяла возможности для поисков работы или бизнеса.
Крупной сферой вложения капитала было также строительство, в особенности коммерческой недвижимости, дорог, плотин. Строительные контракты составили 68 млрд. долларов. Во Флориде и Калифорнии начался сильный строительный бум.
После Первой мировой войны, немедленно освободившись от государственных регулирований, наложенных военными условиями, капиталисты бросились в наживу. В США для этого были наилучшие условия, поскольку страна не только не пострадала из-за войны, но и значительно увеличила свое богатство и производственные возможности. Вся проблема состояла только в том, что сбыть все эти товары было затруднительно. Покупательная способность населения после войны существенно упала, особенно в Европе, и потому на экспорт вряд ли можно было надеяться. Но в США приток денег из-за границы в виде платежей по союзническим долгам сделал возможным финансирование потребления.
В итоге продажа огромного количества производимых товаров велась в значительной степени в кредит или в рассрочку. 75 % автомобилей, 65 % пылесосов, 80 % патефонов продавалось в середине 1920-х годов в рассрочку. Автомобиль в розничной торговле занимал видное место, в среднем до 28 % розничного оборота. Сумма продаж в кредит достигала 5–8 млрд. долларов в год [65] .
Вовлечение населения в банковские операции и рост кредитования довольно быстро привели к тому, что население стало постепенно втягиваться в биржевую торговлю, в целях извлечения быстрого дохода, которым можно было или покрыть кредиты, или приобрести тот же вожделенный и широко разрекламированный автомобиль. Одновременно и крупные монополии, и банки вкладывали свои капиталы в биржевую торговлю. Эта тенденция отмечалась по всему капиталистическому миру: трудности сбыта промышленной продукции, тем более что, кроме США, никто в то время не мог себе позволить кредитовать потребление, вели к тому, что капитал искал более легкие пути и более выгодные сферы приложения. Он перетекал из промышленности в торговлю, посредничество и в биржевую торговлю.
В 1920-е годы в США был биржевой бум, чрезвычайно развита была спекуляция акциями и ценными бумагами, которые позволяли извлекать огромные прибыли буквально из воздуха. В целом ряде случаев выпуск акций превращался в типичную финансовую пирамиду. Возможность легкой наживы привлекала не только американские капиталы, но и зарубежные. Франция и Великобритания в то время, помимо платежей по долгам, страдали от большой утечки капитала за границу, главным образом в США. Крупные банки финансировали биржевую спекуляцию. К 1929 году банковские займы биржевым брокерам достигли 8,5 млрд. долларов. Около 1 млн. человек специально занимались только куплей и продажей ценных бумаг.
Все это происходило на фоне политики президента США Кальвина Кулиджа, который был решительным противником регулирования экономики и ограничения прибылей предпринимателей. В США было процветание, показное богатство. Так, богачи в 1928 году потратили на роскошь 21 млрд. долларов – почти вдвое больше всего английского долга!
В общем, огромные богатства, доставшиеся США после Первой мировой войны, в Америке были потрачены на автомобили, недвижимость (25 % из которой было построено в Нью-Йорке) и роскошь. Правда, пользоваться всем этим могло лишь небольшое меньшинство. В 1927 году, по данным Сенатской комиссии, роскошно жило 1,7 % населения страны, а 18,5 % населения находилось в крайней нужде.
В конечном счете американская финансовая пирамида рухнула. Всего за несколько дней октябрьского кризиса 1929 года исчезли состояния на сумму 50 млрд. долларов. В основном это был спекулятивный капитал, только вот выплачивать взятые для спекуляции кредиты требовалось твердым долларом. Банкиры, финансисты и биржевые маклеры стали стреляться и прыгать из окон. У населения осталось на руках кредитов на 35 млрд. долларов, которые они не были в состоянии выплатить. Резко упал сбыт товаров [66] . Такие потери нельзя было закрыть никакими внешними притоками. В отчаянных попытках погасить кризис в 1930 году США вводят очень высокий таможенный тариф, чтобы оградить свой рынок от иностранных товаров. Вслед за США такие же тарифы вводят и другие страны, в результате чего внешняя торговля рушится. Если в 1928 году мировой ввоз составлял 34,7 млрд. долларов, а вывоз – 32,8 млрд., то в 1933 году эти показатели упали по ввозу до 12,5 млрд. долларов, а по вывозу – до 11,7 млрд. долларов [67] . В 1932 году начали лопаться банки. В 1933 году шесть стран, которые больше всего были должны США, отказались вносить платежи по долгам.
Таким образом, решающая причина Великой депрессии состоит в том, что США в 1920-е годы использовали свое экономически господствующее положение сугубо нерациональным образом: колоссальные средства, доставшиеся им в результате развития промышленности и войны, они спустили на автомобили и роскошь, на колоссальных размеров финансовую пирамиду, которая в конце концов рухнула. Обычный американский эгоизм.
Такими средствами можно было распорядиться и получше, например, провести коренную социальную реконструкцию общества, обеспечить каждого американца жильем с обстановкой, автомобилем, образованием, здравоохранением. Насколько колоссальные средства были выброшены, по сути, на ветер, показывает такой момент. Сумма капитальных вложений в промышленность первой пятилетки составляла 24,8 млрд. рублей. По официальному курсу 5,3 рубля за доллар это составит 4,6 млрд. долларов. Сущие мелочи в сравнении с тем, что тратилось в США. Американские богачи только за счет своих расходов на роскошь могли полностью профинансировать три советские довоенные пятилетки.
Уже острая фаза кризиса, которую Е. С. Варга датировал 1929–1933 годами, привела к резкому падению военно-хозяйственного потенциала основных капиталистических держав. Во-первых, на дальнейшее вооружение просто не было денег. Потому уже в 1930 году капиталистов вдруг охватила неудержимая тяга к разоружению, первым делом выразившаяся в сокращении наиболее капиталоемких программ – строительстве флотов. Состоялась Лондонская конференция по разоружению, которая приняла решение о сокращении флотов и установлении пропорций тоннажа между крупнейшими морскими державами. Адмиралы всех стран-участников дружно критиковали это соглашение, но у политиков был свой резон. Президент США Герберт Гувер протолкнул утверждение Лондонского соглашения через конгресс США, посулив, что этим будет обеспечена экономия в 1 млрд. долларов в течение шести лет. Это был весомый аргумент, поскольку в кризисные годы миллиард долларов был большой суммой. Скажем, капитал Реконструктивной финансовой корпорации, призванной спасти разоряющиеся корпорации и банки, в 1932 году составлял 3,8 млрд. долларов.