А после игры, наблюдая за Егором, который еще бился, Лина вдруг подумала: чего это я злюсь-то? Радоваться же надо. Жив, здоров и невредим мальчик Вася Бородин! Так что ли в детских стишатах было? Ну и вот, живой Мик, – это главное. Здоровый более-менее, раз телефон в состоянии держать.
Остальное – детали несущественные. Почему он не появляется, зачем сотовый отключает, когда теперь они увидятся.
Ей же что важно было? Что с ним все в порядке.
Теперь она убедилась и может жить спокойно.
Может?
А то!
Мысленный диалог выходил плодотворным и оптимистическим.
Егор выиграл, как и ожидалось, и они, счастливые, отправились праздновать маленькую победу в ближайшее кафе. Чокнулись стаканами с соком. Лина сообщила радостную весть, что у Мика все нормально.
– Мне кажется, он больше у нас не появиться, – с сожалением заметил Егор.
– Почему это?
– Просто интуиция.
Она поежилась, представив, что он прав. Хотя, если вдуматься, лично для нее это шикарный выход. Знать, что с Миком все хорошо, но при этом не видеть его, не общаться. Не смущать и не смущаться самой. Она же знает, каково это – быть влюбленной без ответа. Она была на его месте.
– Он тебе нравится? – Спросила Лина у Егора. – Или ты просто ставил эксперимент от скуки?
– Ты же знаешь, что нравится. Вызывает уважение, по крайней мере. Пойдем, мне нужно Джонни забрать из школы.
По дороге Егор рассказывал про брата:
– Представляешь, он вчера три раза подряд смотрел Надаля с Джоковичем. Паузы делал, что-то рассматривал. Занял комп на весь вечер! Такой настырный, ужас!
Лина подумала, что Джонни тоже внушает уважение: своей талантливой игрой, упорством, усидчивостью, сложившимся уже характером – пусть и противным! Но многим не нравится.
Вообще, что такое это вот «нравится – не нравится»?!
С Миком ей было легко и приятно. Она скучала по нему. Шла с Егором, а скучала по Мику. Это нормально? Это, значит, он ей нравится?!
Лина сбоку посмотрела на взлохмаченный профиль Егора. Тут сомневаться не приходилось – ей нравилось на него смотреть. И говорить, и целоваться с ним.
А Мика целовать ей вовсе не хотелось. Перед глазами сразу вставал Егор – и все, не хотелось!
Вот бы сделать так, чтобы и ему расхотелось целовать ее. В смысле, Мику. Чтобы как раньше, он был просто друг, и не смущал ее своими черными глазищами, ямочкой, заигрыванием. Влюбился бы, например, в Карину. И они бы иногда гуляли все вчетвером. Очень взрослые, грамотные отношения.
– До вечера, ага? – Попрощался Егор.
Она впервые попрощалась с ним скомкано, спеша остаться наедине с собой.
Дома спросила деда:
– Что такое «солесито», не знаешь?
Он не знал.
После обеда за окном неожиданно и стремительно потемнело. Небо в лохмотьях угрожающе нависло над городом. Лина сразу потянулась к телефону.
– Егор, как у вас в центре?
Он ответил, что ужасно. Но это к лучшему – они могут отдыхать без зазрения совести.
– Давай хоть раз в клуб закатимся, а? Я тебя с друзьями познакомлю.
Это что-то новенькое. Следующий шаг, да?
Лина мысленно уже метнулась к гардеробу. Клуб это дело такое… ммм… непривычное… соответствовать надо, а у нее ни опыта, ни нарядов, ни подружек, чтобы посоветоваться…
Черт!
– Ты чего сопишь, Лин?
– Я не сопю. Не соплю. Тьфу ты, в общем, я пошла собираться.
– Да рано еще. Я за тобой часиков в восемь подъеду.
Ради такого случая он, вероятно, попросит у папы машину с водителем. Интересно, с Кариной они тоже так катались-развлекались?
Зачем про это думать, непонятно!
Лина перезвонила Егору уже через полчаса.
– Слушай, а нас вообще пустят туда?
– Куда?
– Ну в клуб твой. Мы же несовершеннолетние.
– Я же не в ночной тебя приглашаю. Успокойся! Просто развеемся.
Развеемся, ага.
Лина загнанной лошадью таскалась по квартире. От шкафа к зеркалу и обратно. И снова по кругу. Дед наблюдал из-под очков. Газета в его руках явно была не так увлекательна, как похождения внучки.
– Ты чего делаешь-то? – Не выдержал он.
Лина призналась, что готовится к свиданию. Дедушка поскреб затылок и, достав свой сотовый, прочитал вслух голосом диктора:
– Штормовое предупреждение. Опасность селей в горных районах. По Центральному округу ливни, грозы, ветер до 30 метров в секунду.
– И?
– Ты в окно глянь! Какое свидание? На Титанике если только…
Дед посмеялся скрипуче. Лина замерла напротив окна, за которым сплошным потоком лилась черная вода. Нет, вода все-таки не черная, наверное, это вокруг была темень. Хотя еще даже вечер не наступил полноценный!
Кошмар!
Она снова набрала Егора.
Он хмуро сообщил, что дурак.
– Тебя тоже не отпускают? – Догадалась Лина.
– Да дело даже не в этом. Я сам вижу, что творится. Дурак, что раньше к тебе не приехал. Теперь до завтра, понимаешь? Слушай, у нас тут во дворе такое… я сейчас фотку пришлю!
– Куда?! – Простонала она.
Егор вспомнив, что у нее ни компа, ни айфона, чертыхнулся. Они долго-долго болтали о том, что творится снаружи. А о том, что внутри, говорить было трудно. И не надо, должно быть.
Лина распахнула окно, и слова утонули в потоках воды. Шумело так, будто она стояла у водопада. Развеселившись, она кричала в трубку какие-то глупости. И Егор отвечал тем же, и тоже открыл окно нараспашку. Двое в затопленном городе, где реки выходили из берегов и плавали машины, смеялись от счастья.
Беспрерывный ливень продолжался всю ночь. Утро принесло надежду: южное солнце работает споро, да и грунт хорошо впитывает воду. Но турнир все-таки перенесли, выяснилось, что последствия дождя слишком серьезны. Корты залиты, как и дороги вокруг. Дед напряженно слушая новости, заявил, что Лину никуда не отпустит. Ожидалось новое нападение стихии.
И действительно, через пару часов солнце заволокло тучами, как тяжелыми портьерами. И дождь-барабанщик принялся трудиться что есть сил.
Обхватив коленки, Лина сидела у телевизора. Егора родители потащили по магазинам, решив воспользоваться плохой погодой, чтобы прибарахлиться. Он звонил уже трижды с дороги, докладывал обстановку. Пробки, аварии, лужи размером с озера, везде патрули. В общем, журналисты не преувеличивали.