Есть, однако, свет в конце этого тоннеля. Не стоит рассматривать отношения с человеком (и дома, и в школе) как нескончаемый педагогический процесс. «Научить» – понятие зыбкое и абстрактное, «научиться» – конкретное. Поэтому давайте будем осторожными, ставя перед собой цели и выбирая пути их достижения. Давайте помнить о том, что мы часто не властны над тем, что человек выучивает. Когда мы имеем право на себя, наша способность услышать, заметить, принять намного выше.

Будем агрессивны, жестоки, доминантны – именно этому и научим. Будем принимать, любить, слышать – дадим себе шанс быть принятыми, любимыми, услышанными. И в мелочах, и по-крупному.

О том, что можно и чего нельзя, или Свобода от воспитания

«О какой свободе родительства вы все время говорите? – возмущенно спросил меня один из слушателей. – Мы находимся в настоящей тюрьме: страдаем и пытаемся решить, что можно и чего нельзя, мучаемся вопросами, кто прав – соседка, бабушка или умная книжка, которые советуют тот или иной метод. Мы ругаем себя время от времени за излишнюю строгость или, напротив, за временную слабость… И воспитываем, воспитываем, воспитываем…»

В самом деле, нет ли здесь противоречия? Давайте попробуем порассуждать на простых примерах.

Скажем, чем мы руководствуемся, отвечая на простой вопрос: «А можно мне мороженое?» Понятно, что готовый ответ на поверхности: если речь о мороженом до обеда – это одно, а если после – дело другое. Ох, не уверен я… Много раз мне приходилось наблюдать, как родители, отвечая на подобные вопросы, из приятных, милых, открытых людей превращаются в машины по воспитанию. Мне кажется, процесс протекает примерно так: вот жил я не тужил, все было спокойно, и вдруг возникает ситуация, которая требует от меня, родителя, дикой мобилизации. Моя родительская ответственность подскакивает подобно адреналину в крови (или вместе с ним), я резко обретаю функцию – я должен решить! В этот момент множество простых человеческих желаний, понятий, слабостей отходят на второй план. Напряжение нарастает, за секунду в моей голове проносятся все за и против, я оказываюсь в сильнейшем стрессе. И вот в этом непростом состоянии мне и приходится давать ответ. Шансы на то, что он будет верным, как вы понимаете, 50 на 50. Да и какой из них, интересно, является верным?..

Родительский стресс возникает незаметно для нас и так же незаметно управляет ситуацией. Понаблюдайте сами, как это происходит, – не знаю родителей, которым это неведомо. Получается, что мы постепенно загоняем в угол самих себя и в этом углу начинается процесс разрушения отношений.

Чего, собственно говоря, нельзя детям? Засовывать пальцы в розетку? Промочить ноги? Получать двойки? Ругаться матом? Есть сладкое?.. Потому что… Что? Что именно произойдет, если человек промочит ноги? А ничего не произойдет. Промочить ноги можно! Особенно если знаешь, как сушить носки. А можно ходить зимой без шапки? Конечно, особенно если сам понимаешь, когда тебе холодно (не мама говорит, а сам!). Можно ли кричать в общественном транспорте? Еще как! А зачем, кстати? (Ведь можно задать такой вопрос, он очень интересный.) Можно поздно ложиться спать? А почему бы и нет, если я способен понять, когда действительно – пора. Как поймать нам, родителям, этот момент, когда привычки, модели, собственное детство, общество толкают нас в вечную зависимость, которая похуже алкогольной и никотиновой? Ведь очередная родительская ловушка заключается в том, что, вводя систему «можно – нельзя», мы лишаем свободы – нет, не детей – самих себя! Ведь уже и мороженое спокойно не съесть, не подурачиться всласть, не поваляться бездумно на диване.

Ну а теперь об альтернативах. Мне кажется, проще всего в принципе не создавать систему координат «можно – нельзя». Мы ведь все живые, человечные, разносторонние, у нас возникают те или иные желания, мы оказываемся в различных ситуациях, для каждой из которых «можно – нельзя» просто не предусмотришь. Не лучше ли обойтись без этого.

Предлагаю провести незамысловатый эксперимент. Перед тем как в очередной раз запретить что-либо, спросите себя: «Почему этого нельзя?» Не удовлетворяйтесь простым ответом наподобие: «Нельзя и все». Будьте честными. Постарайтесь не впадать в абсурд: «Нельзя прыгать из окна» – никто и не собирается этого делать. «Нельзя совать пальцы в розетку» – поверьте, это невозможно: пальцы пришлось бы заточить, как карандаши… Кстати, такой же эксперимент было бы здорово осуществить и по отношению к самим себе.

И вдруг волшебным образом выяснится, что на самом деле все можно. Только нужно знать, как с этим «всем» обращаться. Понимать, каково наше собственное отношение к этому.

«Так что же, если ребенок стучит у меня над ухом молотком, мне и сказать ничего нельзя»? – возмутится оскорбленный родитель. Почему же нельзя? Конечно, можно. Причем вместо закрытого «нельзя» лучше предложить десяток других вариантов. Можно попросить вести себя потише, можно уйти в другую комнату, можно объяснить, почему вам это мешает, можно постучать вместе с ним. МОЖНО, понимаете?

Когда вместо «нельзя» появляется «можно», мир меняется принципиально. Он обращается к нам лицом.

Если «можно», мне незачем осуждать другого человека, незачем бороться с ним – можно просто с ним поговорить, выразить свои сомнения, поделиться собственными страхами, рассказать о своем опыте.

Человек, растущий в парадигме «можно», способен видеть, слышать, внимать. Он в состоянии сказать: «Могу, но не хочу» или «Хочу, но сейчас не стоит». Когда мне все нельзя, за свое «можно» я буду бороться, как лев! С самого раннего возраста. Отсюда и проблемы типа: «Он не хочет ложиться спать», «Она не ест», «Он все время дерется» и т. д. Удивительно, но с родителями происходит абсолютно то же самое: чем больше запретов мы ставим самим себе – тем больше и детям. (И конечно, тем больше неврозов.) Ведь и так называемые родительские проблемы похожи: «У меня больше нет сил, я совершенно измучена, не знаю, что с ним дальше делать…» Вот и получается, что «позволять детям» удивительным образом превращается в «позволять себе». И наоборот.

Опять у меня не получилось занять чью-то сторону. Одна сторона. Одна…

Кстати, вы никогда не обращали внимания на то, что словосочетание «воспитываю ребенка» существует только в русском языке? Например, фраза «Я воспитываю ребенка одна» на всех языках (во всяком случае известных мне и тех, которые удалось проверить) будет звучать как «Я ращу ребенка одна».

Какая пропасть между этими понятиями! В первом варианте я формирую, меняю, вдалбливаю – одним словом, стремлюсь привести человека к какой-то определенной модели. Во втором – просто ращу. Помогаю, развиваю, создаю условия для роста, наблюдая за процессом.

На первый взгляд постановка вопроса абсурдна: как же так? Не может же человек просто расти, как сорняк! Тут и дают о себе знать все наши застарелые (и не очень) страхи. «Он так и останется неучем! Вырастет дворником (или проституткой – в зависимости от пола)», «Он не научится есть вилкой!», «Она так и будет писать в штаны!», «Он никогда не прочтет Достоевского (Бальзака, Тургенева, Сэлинджера)!» Ну и так далее – каждому знакомо. Так ли это? Удивительным образом практически любой человек со временем начинает пользоваться туалетом просто потому, что это удобно и так делают мама и папа. Можно замучить человека и отдрессировать его так, чтобы уже в год гордиться писаньем в горшок, однако в два он гарантированно начнет делать это сам. По вышеуказанным причинам. Можно каждый раз за едой портить настроение ребенку и самому себе, донимая его: «Ешь, как тебя учили». Но если мы сами едим, «как учили», он обязательно будет поступать так же, ведь так принято! Почему-то в случае влияния «плохих друзей» наша вера в пример огромна. Когда же дело касается нашего собственного примера, мы считаем, что человека обязательно нужно изводить придирками.