Софья тосковала о свободе!
А про любимый и нежно обожаемый «Мерседес» «макс» и вспоминать не хотелось. Слезы на глаза наворачивались. Но кто сказал, что нельзя извернуться и здесь? Машину ей, конечно, не построить. Но не сидеть же постоянно в тереме?
* * *
Даже если вас съели – у вас есть два выхода. А можно ведь еще и устроить слопавшему язву с прободением…
Вариантов оказалось два.
Первый и самый легкий – ты, Сонечка, живешь кактусом в тереме и радуешься жизни. Жива – это плюс. В минусе то, что царских дочерей замуж, оказывается, не выдают. В монастырь можно, а вот замуж – никак-с… Ибо все, кто не цари, – те холопы, а за холопа царевну выдавать низзя. Небеса на землю рухнут. А тот скромный факт, что царям Романовым два поколения, никак на дело не влияет, да. Хотя возможно, что цари не роднятся в своей стране еще и поэтому. Бунт в России – незабываем, на Руси и никак иначе! – почти национальная традиция, а если у кого-то из бояр появится возможность претендовать на трон для сы́ночки – деточки царской сестры или тетки… Как говорила Софьина знакомая из Одессы: «И таки шо, вы верите, шо они не потянут руки к короне? Ну-ну…»
А на сватовство из Европ рассчитывать не приходится. Вот, к папашиной сестре сватался царевич… Вольдемар, кажется. Споткнулись на религии. Не хотел мужик идти в православие. А девчонку не собирались отдавать католику. В итоге – сопли и слезы плюс расстроенная свадьба и союз. Тетка Ирина до сих пор на всех волком смотрит. И где гарантия, что это не повторится? Или что посватаются к Софье?
Неубедительно.
Значит, сидим на попе ровно и получаем неудовлетворенность жизнью во всех смыслах. Умственно, духовно и физически. Но – жива.
Второй, и наиболее тяжелый, – ты, Сонечка, берешь собственную судьбу в свои руки и начинаешь постепенно ломать устоявшееся мировоззрение. В плюсе тут только перспективы. То есть если бы, да кабы, да еще бы и грибы. Пока у тебя ничего нет, только желание действовать. Что тебя ждет на этом пути – тоже неясно. Знаний истории ноль, возможностей ноль, даже разговаривать пока получается откровенно плохо, так что… обидно, да?
Знала бы – попросила бы соседку по палате хоть что-то рассказать. Но кто же мог подумать, что это не бред сивой кобылы?
Одним словом, на втором пути в активе только желание. Даже шишки, которые можно огрести, пока еще не просматриваются – за недостатком информации. Все остальное в пассиве. И что же выбрать?
Естественно, Софья выбрала второй путь, здраво рассудив, что сесть ровно на попу она всегда успеет. До пяти лет она, по-любому, ребенок, так что может многое – и с нее не спросишь. И надо в этот период успеть… ох, надо.
Третий вариант Софья даже не рассматривала.
Нет, чисто умозрительно, она могла бы извернуться, сгрести в карман побольше золотишка и удрать. Думаете, не потянула бы? Это вы плохо о ней думаете. Софья и не такое смогла бы. Но!
Здесь она царевна. В любом другом месте – просто девчонка. И с ней могут сделать что угодно в рамках сегодняшнего мировоззрения. Это в кино про мушкетеров Мари де Шеврез могла разъезжать по полям и лесам с одной служанкой, а вот в России… Софья сильно подозревала, что до первой же шайки на дорогах ее квест и продлится. Ведьмой она не стала, молниями швыряться не может, автомат Калашникова с ней не переместился, так что – упс.
Нет, бежать глупо. В другом месте лучше не будет. А вот улучшить это место – запросто. Ну, не совсем уж, но поработать с этим вопросом можно и нужно.
Итак, с чего начинается любая кампания? Наполеон говорил, что для победы ему нужны три вещи. Деньги, деньги и еще раз деньги. За что и поплатился. Софье для победы нужна была информация, информация и еще раз информация. А деньги будут. Добудем… но надо знать.
Как можно получить информацию в царском тереме?
Наблюдением и ушками на макушке. И вопросами верной кормилице, которая не отходила от девочки.
За кормилицу Софье пришлось выдержать первое сражение намного раньше, чем она намечала.
Как только малышка выздоровела, и Марфу, и Груню попытались удалить от девочки. Сначала – днем. Официально и под предлогом «дорогие гости, не надоели ли вам хозяева…». Куда там… вцепилась – и в слезы. «Неть, не осю… не усю…»
То есть «Нет, не хочу, не пущу»… и даже смертельное оружие «Бяка!! Кака!!!» и пальцем в сторону княгини Анны потыкать…
Естественно, номер не прошел. Марфу попытались убрать. И Софья устроила маленький локальный Армагеддон, отлично понимая, что возвращенная Марфа и приближенная Груня будут ей благодарны. А вот те, кого к ней приставят сейчас, будут благодарны только Анне Никифоровне.
Когда в ее покои вошли несколько совершенно посторонних девиц, Софья попыталась потребовать Марфу и Груню. Девушки не обратили внимания, продолжая сюсюкать и умывать малышку. И Софья поняла, что надо действовать. Ее слуг явно удалили, а откуда эти? Лобанова-Ростовская подсуетилась? И где они были, когда девочка болела?
Нет, ей такие не нужны, ей нужны верные…
Сначала-то Софья пыталась понять, кто и где, а вот потом, когда одна из девушек обмолвилась, что может, не стоило так-то, убирать кормилицу от ребенка, не слишком ли Анна Никифоровна…
Вот тут Софья взбеленилась по-настоящему.
Значит, так? Не хотел ребенок по-хорошему, будет по ее? Не много ли княгиня на себя взяла? Ур-р-р-рою!
Какое оружие доступно ребенку? Да самое простое. Софья отказалась одеваться, умываться, идти в церковь, сидела и плакала.
Увещевания княгини Анны привели только к словам «Бяка! Злая!!!» в ее сторону. И метко запущенному сафьяновому мячику. Сколько там сил у трехлетнего ребенка? Даже синяка не будет. Но в лицо он таки попал, только бубенчики внутри звякнули. А что, аналог пощечины. В итоге ребенка одели насильно и потащили в церковь.
Торжественный выход Софья не испортила, не дали. Хотела было поговорить с матерью, но не подпустили – княгиня явно рассчитывала, что ребенок переключится, забудет обо всем, а там и смирится. Ага, хвост тебе об стенку! Первое сражение Софья проигрывать не собиралась и ехала до церкви на руках у дебелой боярыни, в плане страшной мести общипывая ей воротник и кидая жемчужинки и золотое шитье на пол. Заречешься, зараза, меня руками хватать!
А вот в церкви Софья устроила рев. Сначала шумный, чтобы мать внимание обратила еще до начала богослужения. А когда к девочке обернулись четыре женщины, явно главные тут, принялась реветь тише и требовать Марфу и Груню.
Естественно, замолчать инцидент уже не получилось. Соня все рассчитала правильно. В любом тереме – не без подводных течений, и не может Анна Никифоровна всем нравиться. Кто-то да не упустит возможность подпустить ей шпильку.
Это оказалась симпатичная светловолосая женщина, лет тридцати на вид, которая, явно поняв, чего требует ребенок, приказала Лобановой-Ростовской вернуть девочке кормилицу, а пока привести постельницу, чтобы ребенок не ревел в церкви. Пусть успокаивает.