Никто не пострадал, включая и саму Софью. Машина, конечно, вдребезги, но «Мерседес» – марка надежная. Вытянула. Софья же получила еще и подушкой безопасности по голове, скорее всего у нее сотрясение мозга…
– Это когда мозги есть, – хмуро проворчала Софья.
Действительно, дохрабрился индюк до супа. Что бы ей стоило взять машину с водителем? Десяток барбосов в гараже фирмы груши кое-чем околачивает, а она вот… Ну нравилось, нравилось Софье самой водить машину, чувствовать силу и мощь покорного ей зверя.
У ее машин были имена, были свои характеры, судьбы, свой пол и возраст…
– Машина невосстановима?
– Простите, я не знаю.
Бедный «макс». «Мерседес» звали именно «максом». И кто сказал что машина – это мертвый набор деталей? Сами вы… три дня не умывались!
Вот так вот, если бы не сила характера, не было бы у нее «макса». Если бы не нежелание признавать болезнь, то есть тот же характер, был бы он жив-здоров. А теперь чинить… хотя КАСКО все покроет, куда они денутся. Юристы у нее тоже есть, и не из последних.
– Ладно. Скоро прибудет врач?
– Я скажу ему, чтобы он пришел, как только…
– А пока – где мой телефон?
– Не знаю. Наверное, в хранилище…
– Извольте найти его и принести мне.
Софья распоряжалась как дышала. И на медсестричку это тоже подействовало, девочка пискнула нечто согласное и помчалась искать телефон. Софья постановила про себя, что надо бы отблагодарить малышку – и посмотрела в потолок.
Руки-ноги на месте, голова болит, мысли путаются… сотрясение мозга?
Вполне вероятно. Чем это может ей грозить?
Активизацией болезни – тоже несложно догадаться. Не факт, нет. Но опухоли штука такая, не изученная до конца, как бы там ни пыжились медики.
За последние три месяца Софья успела пройти обследования еще в двух местах за рубежом, получить консультации у нескольких онкологов и невропатологов и прийти к печальному выводу.
Лечить ее могут. А вылечить – нет.
Можно колоть ей всякую пакость, облучать гамма- и прочими лучами и даже молиться над ее тушкой. Результат будет один и весьма печальный – смерть.
Если лечить – через год, если не лечить, то через шесть-восемь месяцев.
Стоят ли четыре месяца жизни того, чтобы ради них страдать, мучиться, терпеть врачей и превращать себя в инвалида?
Сложно сказать. Но Софья начала пить таблетки в той мере, которая не мешала ей вести активный образ жизни. Больше медицина ей дать ничего не могла.
Нет, предлагали-то много всего. Традиционные и нетрадиционные методы лечения, молитвы, заговоры, пляски с бубном, новейшие исследовательские разработки, стволовые клетки…
Предлагались различные варианты, вплоть до святого старца-отшельника и мага – потомственного хилера откуда-то с Гавайев… На Софью это впечатления не произвело.
Чего уж там, жизнь была прожита хорошая. Хотя умирать все равно не хотелось. Еще столько сил, столько жизни, столько сделать можно… а придется уйти.
Жаль…
Компанию жаль, хотя тут она уже позаботилась. Пакет документов подготовлен, с ее стороны все подписи проставлены – фирма отойдет в хорошие руки одного из ее соперников.
Софья усмехнулась, вспомнив, как она появилась на пороге кабинета Орлова. Она терпеть не могла этого сноба, который возводил свой род чуть ли не к князьям Орловым и, по слухам, не сильно лгал, но признавала его достоинства.
Ей бы да лет на тридцать поменьше – точно б его не упустила.
Орлов, в определенных кругах прозванный Князем, не был особенно красив, но порода в нем была, несомненно. Светлые волосы, черные брови, темно-карие глаза, орлиный нос и тяжелый подбородок. Такие лица часто глядят со старинных портретов.
– Максим Венедиктович, день добрый.
– Софья Романовна, рад вас видеть.
Не рад. И Софья это отлично знала. Она у него пару дней назад увела миллионный контракт, просто чтобы победить, чтобы доказать, что она это может. Но воспитание – страшная штука, оно не позволит вышвырнуть в окошко пожилую даму, даже если очень хочется. Вот киллеру проплатить… хотя это уже не нужно, ничего не нужно.
– Максим, давайте без церемоний, – Софья тяжело опустилась в кресло. – Я старше вас почти вдвое.
– Вы мне льстите, – усмехнулся Орлов.
Женщина передернула плечами. Ей – под шестьдесят, ему – за тридцать, нелепо кокетничать…
– Я пришла к вам с предложением, от которого вы не сможете отказаться.
– Вот как?
– Я предлагаю вам слияние наших компаний.
– Простите, Софья Романовна, от этого предложения я отказаться…
– Не сможете, – спокойно оборвала его Софья. – У меня неоперабельная опухоль мозга. И жить мне осталось недолго. Поэтому я здесь, вместо того, чтобы разорить вас и сожрать.
Максим сидел молча несколько минут. Потом поднял на Софью глубокие темные глаза.
– Не могу сказать, что мне жаль. Я вам сочувствую, да…
– Но я попортила вам слишком много крови, знаю. Это сейчас ненужная лирика. Скоро меня не станет, но моя компания, в которую мы с Владимиром вложили все, из-за которой он жизнью поплатился… я не хочу, чтобы она погибла вместе со мной.
Максим опустил ресницы.
– Ваши условия?
Условия были идеально просты. Софья продавала свою компанию Максиму за крупную сумму денег. Но поскольку компания стоила гораздо дороже, за ней оставались десять процентов акций, которые переходили к ее наследникам. И им же выплачивались определенные суммы на жизнь из дивидендов с компании. Софья осознавала, что просто дарит семьдесят процентов своего дела, но…
– Это слишком щедро.
– Знаю. Вас это тревожит? Умирающий человек может себе позволить тратить деньги.
– Не хочу грабить вашего сына.
– Он не имеет к компании никакого отношения. Выгоните вы его после совершения сделки или оставите, не играет никакой роли. Я не доверила бы ему и хомячка, не то что строительную фирму. Впрочем, вы можете дать мне еще одно обещание – и сдержать его.
– Какое же?
– Когда у меня появятся внуки – вы присмотрите за ними. Если там будет кто-то достойный… помогите ему или ей реализоваться на первых порах. Этого будет достаточно…
Сквозь воспоминания пробился посторонний звук. Софья повернула голову, глядя на соседку.
– Да?
– Может быть, вам помочь… с судном?