На выезде я остановился у копны свежего сена и, выдрав пару-тройку тюков, бросил в телегу, а то там тонкая прослойка, лежать неудобно, а сейчас я, как король, на ложе расположился и, лениво управляя телегой, покатил дальше. А потом произошло вполне ожидаемое от старосты: километра через три, когда я въехал под сень огромного леса, меня догнал и окружил военный патруль, гарцуя на конях.
Что говорил один из конников, я не понял, поэтому только с усмешкой наблюдал за всеми его попытками объясниться. Наконец трое покинули сёдла – двое остались на конях – и направились ко мне. Один ухватил моего коня под уздцы, но тут же осел с дыркой в глазу. Негромко хлопая, мой пистолет выбрасывал гильзу за гильзой и дёргался у меня в руке от каждого выстрела. «Грач» с глушителем – это вещь. Проведя контроль, я оттащил пару трупов в сторону, осмотрел пояса: кроме тощих кошельков – ничего, а дрянное оружие меня не заинтересовало, сдёрнул с пальца старшего кольцо с крупным драгоценным камнем, вернулся к телеге и покатил дальше. Забрать одного из верховых коней мне даже в голову не пришло. На конях стояло клеймо, к тому же в седле не развалишься, как я сейчас в телеге лежу. А особо я не торопился. До столицы две недели пути, доберусь как-нибудь.
Следующие три часа, до темноты, меня так никто и не побеспокоил, хотя как встречных, так и попутных телег, карет, повозок и верховых хватало, да и пеших было много, но, похоже, это местные между населёнными пунктами перемещались, да бродяги попадались, но их почему-то паломниками называли.
Лес был огромным, полдня по тракту двигаюсь, что его пересекал, а конца-краю не видать, поэтому, когда начала сгущаться тьма, я свернул с дороги на крохотную поляну. Судя по следам и старым кострищам, я тут не первый, кто решил заночевать. Подвесив над небольшим костерком котелок с водой, я обиходил коня, стреножив его и пустив пастись. Когда вода закипела, сварил и попил крепкого сладкого чая с пирогами, похлёбку мне лень было варить, настроения не было, и только потом поставил на поляне метку и перешёл в степь, к дереву, где договорился встретиться с Миком.
К моему удивлению, там был целый табор. С помощью плетения «Глаз» я обнаружил даже те повозки с волами, от которых избавился, видимо, рачительные крестьяне их нашли и прибрали к рукам. Народу хватало. Быстро пересчитав, я определил, что тут было порядка ста человек. Это впечатляло, похоже, Мик смог уговорить и родственников, и соседей перебраться на новые земли. Сам он сидел по правую руку от кряжистого мужика, похожего на него лицом, и ел из тарелки суп. Женщины питались отдельно. Заметив в стороне раненых, их было пятеро, я понял, что переселение у крестьян вышло не так и благополучно.
Пройдя мимо часового, тот хоть и бдел, но засечь меня не смог, я вышел к одному из четырёх костров. Теперь понятно, куда дерево делось.
– Привет, Мик, – поздоровался я.
Моё появление вызвало ожидаемую заинтересованную реакцию со стороны будущих переселенцев. На град их вопросов я только усмехался, пока Мик не сказал, что я их не понимаю, вот и пришлось ему выступать переводчиком. За десять минут я пояснил внимательно слушавшим крестьянам, куда их отправляю, что за мир эта Тория, и дал возможность выбора. Отправляю или в ханство, там проблем с землями нет, и крестьян, в принципе, ценят, или в империю Сауд, где как раз из-за наплыва по моей вине большого количества переселенцев со свободной землёй могут возникнуть сложности. Те всё же выбрали Сауд.
Оговорив, что они могут забрать с собой только то, что унесут на себе и лошадей без повозок, даже часть быков, тех, что потощее, велел собираться, у меня не было времени миндальничать. Пока в лагере царил деловитый переполох – староста, отец Мики, отлично командовал, – я прошёл к раненым и за пять минут излечил их, что стало шоком для всех крестьян. Мик рассказал мне, что у них там произошло. Отца его, по возвращении в село, таки задержали, и Мик подоспел вовремя, подняв часть родственников для его защиты: те встретили двух рыцарей и десять солдат на окраине и, сбив оглоблями с лошадей, банально забили. Конечно, не без потерь, трое убитых мужчин и пятеро раненых – вот итог той схватки. Староста развил бурную деятельность, отчего часть семейств покинуло село и ушло в герцогство. Ну, тут понятно: те, у кого были лошади, верхом по наводке Мика догнали обоз, он недалеко ушёл, и организовали лагерь у дерева, где находились уже вторые сутки. Если бы я не пришёл сегодня, завтра в обед они бы отправились дальше: и вода подходила к концу, и по следам их телег могли нагрянуть войсковые подразделения святош. За своих они мстили особо жестоко. Вот такие дела.
Помог я не только с ранеными, обучил основному языку Тории сразу двадцать человек, включая старосту и Мика. Учил серьёзно, со знанием грамотности. Потом я открыл портал перехода, и первым через арку, нагруженный до того, что подгибались ноги, шагнул отец Мика, потом он сам с лошадью на поводу в одной руке и с младшей сестрёнкой в другой. Лошадь тоже хорошо так нагрузили. За ними следом потянулись и остальные, крепко прижимая к себе детей и вещи. Двадцать минут – и у дерева остались только пяток волов да брошенные телеги. Они меня не интересовали, тем более волов отпустили на волю, поэтому я разобрал портал и, убрав его в сумку, перешёл-телепортировался на место своей стоянки.
– Опа, – пробормотал я, наблюдая за тем, как хозяйничают в моём лагере неизвестные, – вы ещё кто такие?!
Вопрос не был праздный: один, в броне, швырялся в телеге, разбрасывая так удобно примятое моей спиной сено, второй, смахивавший на приказчика, осматривал зубы коня, а третий, самый наглый, стоял у слегка дымившегося костерка и прямо через край, покряхтывая от удовольствия, пил через горлышко мой чай. Я, значит, оставил его на потом, решив перед сном ещё попить, а тут какая-то наглая морда бороду в котелке мочит! Ещё пятеро заводили на мою поляну четыре тяжелогруженые подводы. Возниц было четверо, пятый, в кольчуге и с мечом на поясе, похоже, являлся охранником. Бородач – явно владелец каравана. Становилось понятно, что небольшой обоз с небольшой же охраной направлялся по королевскому тракту в ближайший городок, где скоро будет ярмарка. От моего движения, когда я ещё на волах ехал, он остался сбоку, а о ярмарке я от Мика услышал.
Мой озадаченный вопрос вызвал переполох у неизвестных: они вдруг обнаружили, что я стою у бревна, которое тут используют как скамейку, всего в трёх метрах от бородача и возмущён до глубины души их появлением и тем, как они нагло хозяйничают.
– Воров надо учить, – ответил я, вытаскивая из кобуры оружие, не обращая внимания на то, что бородач что-то говорит. Извинений в его голосе я не слышал, так что сам виноват, мог и мимо проехать. – Не понимаю я вас.
Пистолет негромко щёлкнул – и голова хозяина обоза буквально лопнула. Я перевёл оружие на приказчика и дважды нажал на спуск, после второго выстрела пуля, видимо, попала в кость, того отбросило и прокатило по земле метра три. Следующим был охранник у телеги, что уже бежал ко мне, вытаскивая на ходу из ножен меч. Шустрый. Его я остановил тремя пулями. Всё, ближние цели зачищены, осталось пятеро, и я направился в сторону возничих и второго охранника, меняя на ходу магазин.