– Нет.
– Но он трогал тебя?..
– Да.
– Агрессивно?
– О да.
– Это и есть определение изнасилования в законодательных актах, – процедил Луис сквозь зубы. Таким разгневанным она его раньше не видела. – Что остановило его?
– Какой-то парень зашел в комнату за своим пальто и помешал ему.
– И ты вызвала полицию?
Она ответила не сразу. Не потому ли, что стыдилась этого? Стыдилась того, что уступила давлению других людей, позволив им взять в руки контроль над ситуацией.
– Нет. Я отказалась.
– Отказалась?!
– Да, это так. Луис помолчал.
– Ты не хочешь сказать почему?
Карли посмотрела на него. Его темные глаза излучали свет, обезоруживающий ее. Он был как теплая ванна после долгого трудного дня. Или как согревающий огонь, к которому подносишь замерзшие руки.
– Что заставило тебя не сообщать в полицию? – спросил он.
– Моя мама, – осмелев, ответила она.
– Твоя мама?
– Она сказала, что это невозможно доказать и дело может обернуться против меня. В этом был определенный смысл. Он был очень богат, у него были большие связи, и он мог нанять лучших адвокатов. А я – обыкновенная бедная девушка с больным отцом. У меня не было шансов. Мое имя было бы смешано с грязью. И в моей и так невзрачной жизни только добавилось бы темной краски. И в действительности он не изнасиловал меня.
– Ну а тот человек, который зашел в комнату, чтобы забрать свое пальто? Разве он не мог выступить свидетелем?
Карли рассмеялась:
– Это оказался его друг, который описал все произошедшее как грубое развлечение. Луис поморщился, словно чувствовал ее боль.
– Подонок, – сказал он по-испански, подходя к ней и усаживаясь рядом.
Карли напряглась, но, когда он положил руку ей на плечо, она почувствовала защищенность, не соблазн. Хотя в какой-то степени соблазн тоже присутствовал. Казалось, Луис олицетворял собой безопасность, которую Карли никогда не испытывала. Она хотела прижаться к нему, но сдержалась. Она научилась стоять на собственных ногах и не нуждалась ни в чьей поддержке. К тому же Луис далеко не безопасен. Он – сама опасность.
– И тогда ты начала скрывать свою женственность, – медленно проговорил он.
– Я не понимаю, о чем вы говорите.
– Не лукавь, прекрасно понимаешь. Должно быть, именно тогда ты начала стягивать волосы в этот чертов хвост. И со временем перестала носить одежду, которая делала бы тебя более привлекательной, и краситься. Должно быть, ты решила, что если не будешь привлекать внимание, то не притянешь к себе ничего плохого. Люди будут смотреть не на тебя, незаметную мышку, а сквозь тебя, и это больше не повторится.
Он угодил в точку, и Карли почувствовала, как ее глаза заполняются слезами. Но она их сморгнула, потому что показать свою слабость и заплакать в присутствии Луиса не желала. Хватит с нее унижений.
– Вы думаете, что теперь имеете право пожалеть меня, поскольку я поведала вам душераздирающую историю?
– Это не душераздирающая история, Карли. Это правда. И я хочу тебе помочь.
– Мне не нужна ваша помощь.
Карли выскользнула из-под его руки и всмотрелась в даль.
– Ты можешь не хотеть моей помощи. – Его голос был тихим. – Но ты хочешь меня.
Она резко повернула голову и взглянула на Луиса. Только сейчас девушка осознала, что сидит рядом с ним на кровати, хотя не должна. Она не должна подходить к нему ближе чем на шесть футов. И конечно, не должна смотреть в его глаза, как сейчас, теряясь в них.
– Нет, не хочу, – прошептала Карли.
– Тогда попытайся убедить меня в этом. – Он улыбнулся. – Мы оба знаем, что тебе это не удастся.
– Не верю, что вы это говорите. Вы считаете, что это… допустимо? – неуверенно спросила она. – Допустимо говорить о желании в свете того, что я вам только что рассказала?
– Да, – сказал он твердо. – Несомненно. То, что с тобой случилось, плохо. Тот, кто пытался надругаться над тобой, просто скотина. Но это случилось давно, и ты не смеешь выносить себе приговор на всю оставшуюся жизнь. Нет ничего плохого в сексе, Карли. Это естественно. Это одно из величайших удовольствий в жизни, а ты от него отказываешься. Разве ты сама этого не понимаешь?
Ему сложно было возразить. Карли осознала, что, рассказав все Луису, она почувствовала себя лучше. Светлее, чище. Как будто соскребла грязь, копившуюся все эти годы, и вышла на солнечный свет.
И Луис был катализатором этого света.
Карли пристально посмотрела на него.
– Я не знаю, к чему мы теперь придем, – произнесла она. – Вы считаете, что мы можем вернуться к прежним отношениям?
– Возможно. – Он взял ее руку, перевернул и принялся изучать ладонь, как будто искал линию жизни. – Но я не хочу возврата прежнего. И ты тоже.
Кончиками пальцев Луис слегка провел по ее лицу, и Карли лишь усилием воли заставила себя не закрывать глаза, потому что от его прикосновения ей стало очень хорошо. Она сглотнула, когда большой палец его руки достиг ее нижней губы, которая начала дрожать.
– Луис… – прошептала она.
Он улыбнулся так, будто только что выиграл некую битву.
– Объясни мне кое-что, Карли. Ты хранишь девственность для мужчины, который когда-нибудь на тебе женится?
Это вернуло ее в реальность, и она заморгала от удивления.
– Странный вопрос.
Луис помотал головой:
– Это как раз правильный вопрос. Мне нужно уяснить, что важно для тебя.
Карли собиралась признаться, что она не знает, как ответить. Но когда Луис пальцем снова провел по ее губе, девушке не хотелось, чтобы он останавливался.
– Тогда нет. Мой ответ «нет». Я не берегла себя ни для кого. Это же не деньги, которые кладешь в банк на хранение. Просто я никогда не встречала мужчину, который…
– Заставил бы тебя испытывать то, что ты испытываешь со мной? – прервал ее он. Его утверждение вроде бы должно было прозвучать надменно, но это была чистая правда.
Тем не менее Карли попыталась отрицать очевидное:
– Нет.
Луис наклонился к ней и прижался к ее губам, притягивая к себе и заставляя еще сильнее дрожать.
– Я хочу быть твоим любовником, Карли, – прошептал он, вздыхая. – Я хочу показать тебе, как можно получать удовольствие ради удовольствия. Ты помогла мне исцелиться – так позволь мне исцелить тебя.
– С-сексуальное исцеление? – спросила она неуверенно.
– Называй это так, если тебе нравится. Карли отвернулась: