«Есть вещи похуже смерти от пули, гораздо хуже быстрой смерти».
Она понимала, чего он ждет.
Он прав. Она не допустит самого худшего.
А сейчас есть способ спасти его и спасти их всех.
Нат выхватила у одного из парней пистолет. Она вспомнила слова Лианнан.
Продолжая смотреть Уэсу в глаза, она почувствовала, как в ней пылает потусторонняя сила.
Она ощутила странную надежду.
«Нат, – беззвучно окликнул Уэс девушку. – Давай, Нат!»
Работорговец поднял ведро, чтобы вылить кислоту ему на голову.
Медлить уже нельзя, и другого способа убедиться в собственной правоте не существовало.
«Пусть все получится! Пусть все окажется не так, как про меня думали!»
И Нат всадила пулю Уэсу в сердце.
Палуба «Ван Гога» взорвалась хаосом. Иво Любич воззрился на упавшее тело Райена Уэссона. Похоже, он не мог до конца поверить в случившееся. Пираты были ошеломлены, а тот, который держал ведро с кислотой, уронил его себе на ногу, еще сильнее увеличив всеобщее смятение.
На борту «Альби» Нат упала на колени. Ее бил озноб. Малорослики горестно запричитали.
– Что случилось? – закричал Трясун.
– Нат… Нат его застрелила, – прошептал Брендон.
– ЧТО? – Трясун побелел. – ЧТО ОНА СДЕЛАЛА?
Рядом с ним застыл потрясенный Фарук.
– Уэс умер? – выдавил он.
На борту «Ван Гога» тоже царило смятение.
– ВОТ ПРОПАСТЬ! – процедил Иво, пинком сталкивая тело Уэса в воду. – ИДИОТЫ, ЧЕГО ВЫ ДОЖИДАЕТЕСЬ? ХВАТАЙТЕ ИХ! – проревел он.
Пираты поспешно перезарядили оружие и возобновили обстрел «Альби».
– Помогите мне! – попросила Нат.
Тело Уэса плавало около «Альби» лицом вниз, и Нат потянулась за ним. Малорослики кинулись ей на помощь и держали Нат, пока она вытаскивала его из воды.
– Готово? – крикнул Трясун.
– Да! – ответила Нат, обнимая Уэса. Он был холодным и окоченевшим. – Двигаем, Трясун!
Команда нырнула в укрытия. Казалось, пираты вот-вот захватят корабль, но Трясуну удалось, наконец, включить двигатель, и они стремительно понеслись прочь.
Когда расстояние между кораблями увеличилось, наемники прекратили стрельбу, и «Ван Гог» снова лег на прежний курс – к Синеве.
Нат судорожно обнимала Уэса.
– Уэс, очнись! – шептала она. – Очнись! Ну!
– Ты прострелила ему сердце! Он мертв! – воскликнул Фарук.
– Нет! – возразила она.
Уэс не шевелился и казался ледяным.
– Нет. Все должно было быть иначе! – продолжала говорить Нат.
Лианнан встала на колени рядом с ней и погладила Нат по волосам.
– Кажется, его теперь не вернешь, – тихо вымолвила сильфида. – Мне очень жаль.
– НЕТ!!! – возопила Нат.
Все должно было получиться иначе. Совсем не так. И не сейчас. Они ведь столько пережили вместе. И они столько друг для друга значили…
– Уходим отсюда, – сказала Лианнан Трясуну и печально посмотрела на Нат. – Значит, не судьба.
– Что еще? – растерянно спросил Трясун.
Лианнан покачала головой:
– Позже объясню.
Нат обнимала Уэса и рыдала. Она решила, что сможет спасти его. Она думала, что спасет их всех. Она не хотела такого… Она не собиралась его убивать…
Она верила, что спасает его… их всех…
«Значит, они правы насчет меня», – мрачно подытожила она.
«У подопытной нет сердца».
Вот что ей сказали в медцентре.
Она являлась смертельным оружием, оболочкой для огня и боли. У нее и вправду нет сердца. В ее груди есть лишь мертвая черная пустота.
Она не человек. Она меченая.
Чудовище.
«Подопытная не способна любить. Не способна чувствовать. Подопытная идеально подходит под наши требования».
Нат считала, что в медцентре ошиблись. Она думала, что ее чувства к Уэсу – глубокие, искренние, и что она испытывает к нему настоящую любовь…
Она была такой самонадеянной! Посчитала, что спасет его так, как он спас ее, когда поцеловал – как раз перед приходом торговцев.
Ведь он уберег ее от белых жрецов.
Она ошиблась.
«Подопытная не способна любить».
Она его не любила и потому оказалась бессильна.
Брендон подал ей носовой платок, а Роарк положил руку Нат на плечо. Оба беззвучно плакали.
Нат окаменела.
Она сочла себя хитроумной! Рискнула и проиграла.
А теперь Уэс мертв.
Через несколько минут Трясун спустился с мостика и присел возле тела своего друга.
– Я всегда твердил ему, что рано или поздно его убьют.
– Трясун…
Он отмахнулся от Нат: горе мешало ему говорить.
«Не тревожься, я еще ни разу его не терял», – сказал он Нат тогда, на Свалке. И в том, что случилось, ее вина, только ее.
Какая она дура, что подумала, будто она другая… она понадеялась, что сможет…
Они отнесли Уэса в капитанскую каюту и уложили на кровать. Лицо у него уже посерело, а от пули, которую она всадила ему в грудь, осталась аккуратная круглая дырочка.
Трясун прошаркал из каюты, пошатываясь. Похоже, у него не хватало сил даже на то, чтобы нормально ходить. Малорослики поплелись за ним следом.
В каюте их сменила Лианнан.
– Я убила его, – прошептала Нат. – Это моя вина.
– Ты правильно сделала. Иначе его бы замучили пираты, и его смерть была бы страшнее тысячи пыток. Послушай, Нат, ты действительно спасла всех остальных. Может, тебя это утешит? – Сильфида помолчала и спросила: – А сейчас ты справишься? Подготовишь его к погребению?
Нат кивнула и вытерла глаза. Они вместе обернули его тело простыней, закрутили ее и помазали лоб Уэса благоуханным маслом. Нат приложила ладонь к холодной щеке Уэса. Он был такой красивый и отважный!
– Оставим его какое-то время лежать здесь, чтобы все с ним попрощались, а потом вернем океану, – предложила сильфида.
Нат кивнула и потащилась на мостик.
«Альби» уже отдалился от «Титана» и «Ван Гога» на безопасное расстояние.
Пиратских кораблей нигде не было видно.
Спасательные шлюпки качались на волнах, направляясь в порт Нового Крита.
Нат нашла за штурвалом Фарука. Он был растерян и обескуражен. Глаза Фарука распухли и покраснели от слез.