Ждать пришлось долго, но Вика настолько вошла во вкус игры «в шпионов», что и не заметила, как пролетели полтора часа. Наконец «Фольксваген» Андрея появился на улице, и Вика тронулась за ним. Ей казалось, что сегодня она куда более ловко прячется в потоке машин, чтобы Андрей не заметил ее «лагуночку».
Вика была уверена, что сегодня он приведет ее на новую точку, где поджидают клиентов проститутки, – ан нет! К ее немалому удивлению, Плиточников приехал в… казино! Называлось оно «Стелла» [2] .
Вика колебалась: пойти за ним? А вдруг он ее заметит? Впрочем, она бывала пару раз в каких-то казино с Мишей и вполне представляла внутренний интерьер данного типа заведений: множество закутков-островков с разными столами и игровыми автоматами плюс уйма народу. И она рискнула.
Прячась за автоматами и вытягивая шею, она пыталась обнаружить местонахождение Плиточникова, но обнаружила только цепкий взгляд охранника. Вика лучезарно улыбнулась ему, расправила плечи и решительно направилась к столу с рулеткой: там была небольшая толпа, в которую легко затесаться. Втершись между чужих плеч, она принялась осматриваться, гадая, зачем пришел сюда Плиточников. «В казино, по-видимому, есть свои, штатные проститутки, – решила она, – и Андрей хотел расспросить их об Ане Куценко».
Наконец она его увидела. Он сидел за одним из столиков и играл в покер! Неужто для этого и пришел?
Кто-то взял ее под локоток.
– Хотите поиграть?
Она растерялась: мужчина был немолодым, приятным, внушающим доверие.
– Я не умею…
– Я вам помогу, если желаете.
Ей ничего не оставалось делать, как согласиться. В казино приходят для того, чтобы играть, если она откажется, то навлечет на себя еще больший интерес охраны.
По совету своего незваного опекуна Вика поставила на красное, рассеянно следя за шариком, прыгающим по рулетке, и косясь в сторону покерного столика. Она не понимала, чем Плиточников тут занимается: он просто игрок? Или он пришел по делу, а игра так, для отвода глаз? Он ни с кем вроде в контакт не вступал, вполне сосредоточенно следя за игрой, – и, судя по выражению лица, выигрывал.
В конечном итоге, закончив партию в покер, Андрей ушел себе восвояси, не оглядываясь по сторонам. Никого он тут не искал, поняла Вика.
Она проиграла небольшую сумму и, довольно бесцеремонно отделавшись от любезного седовласого господина, покинула казино. У нее было неприятное чувство впустую потраченного времени. Вика оказалась совсем не азартной, и игра в шанс ее нисколько не увлекла. Плиточников же, похоже, ушел оттуда с выигрышем. Он – игрок?
Вика знала, что страсть к азартным играм есть род болезни. Стало быть, Плиточников ею поражен? Раз он, вместо того чтобы выполнять ее задание, не смог удержаться и поехал играть в казино?
Чего же можно ждать от сотрудника, пораженного такой болезнью? И насколько эта страсть отравляет его личную жизнь? Он спускает семейный бюджет на игры?
Из личного дела Андрея Плиточникова Вика знала, что он женат и является отцом двух детей. И пожалела их.
…А Леший, думала она по дороге домой, видится ли он с дочкой? Или стесняется показаться ей на глаза? «Мой папа – бомж», – разве может ребенок написать такое в школьном сочинении? Интересно, как объяснила девочке мать, бывшая жена Григория, захватившая его родовое гнездо, куда делся папа? Почему дочь не навещает?
Или навещает? Трудно себе представить… Нет, невозможно!
…Эта Саша, без сомнения, очень порядочный человек, раз сохранила дружбу с Григорием, несмотря на то, что он спился и стал бомжом. И Леший, конечно, обладает какими-то достоинствами, еще неизвестными Вике, коли нашлись такие преданные друзья… А что, он ведь и вправду необычный бомж – бывший учитель французского, бомж-интеллигент! То-то он так быстро усвоил культурную речь! Он ее на самом деле не усвоил – он ее просто вспомнил …
И его деликатность… Он сам в первый же раз отказался сесть в ее машину (что она по глупости предложила) – раньше нее понял, что в своей помоечной одежде испачкает сиденье, и пошел до подъезда пешком… И потом…
Воспоминания теснились в ее воображении. И как кран починил, и как пылесосил, и как телик с наслаждением смотрел, и как есть учился, и как она его в бутиках замучила… И варенье – он так смешно, по-детски любит варенье…
И Вике вдруг отчаянно захотелось увидеть его вновь сидящим на кухне и уплетающим варенье. Может, попробовать позвать его еще раз? Он отказался из гордости, ясно же… Он не хочет ее обременять. Он думает, что она просто по поверхностной доброте душевной ляпнула, не подумав о последствиях, а потом сама пожалеет…
Значит, надо сделать так, чтобы он поверил: она хорошо обо всем подумала. И еще сказать о дочке: он тогда сможет явиться ей на глаза не бомжом! И он согласится…
Конечно!
Вика решила завтра же съездить на Покровку к кофейне и поговорить еще раз с Лешим.
Пока ее мысли крутились вокруг Лешего, она успела приехать домой и подняться к себе. Отперла квартиру, прошла в спальню, чтобы переодеться: Вика любила чувствовать себя комфортно дома, в майке и широких штанах из крепдешина. И тут опешила.
В ЕЕ ПОСТЕЛИ СПАЛА ЖЕНЩИНА!!!
Темненькая, коротко стриженная, она была похожа на бомжиху из компании Лешего. Она спала, лежа на животе, – щека распласталась на Викиной подушке, рука свесилась, нога выпросталась из-под одеяла… Ей это напомнило давнюю позу Лешего.
Какая наглость! В ее квартире! Не спросясь!
Вика возмутилась до глубины души. Неужели Леший воспользовался ее доверием и, сделав копии с ее ключей, теперь приводил к ней незваных гостей? Он решил, что имеет право пользоваться ее квартирой?! Привел сюда бомжиху?!
Конечно, жизнь на помойке не сахар. Вика сочувствовала этим людям до такой степени, что и сама иногда испытывала желание позвать их всех к себе поесть и помыться. Но она уже не была юной идеалисткой и прекрасно понимала, что таким палец в рот не клади: сегодня предложишь поесть, а завтра их не выкуришь из квартиры.
Как бы то ни было, ее прекраснодушие в борьбе с ее же трезвостью в понимании вопроса – это ее ЛИЧНОЕ дело. И Леший не имел никакого права пользоваться ее квартирой по своему усмотрению!!!
Разъяренная, Вика двинулась к кровати.
– Девушка! Проснитесь, эй, девушка!
Однако девица не шелохнулась, и Вика, окончательно выйдя из себя, принялась ее тормошить.
– Девушка! Немедленно вставайте! Вы кто такая?! Что вы здесь делаете, в моей квар…
Слово застряло в глотке. Под откинутым одеялом обнаружилось обнаженное тело. Его можно было бы назвать красивым – и даже очень красивым, – если бы Вике было до созерцания его форм. Но взгляд сфокусировался на множественных синяках, покрывавших тело.