Пройдет несколько минут, и выяснится, что вице-консул Алета Ковенски, именем которой было подписано письмо Сунгоркину, работает на самом деле в Ашхабаде, а еще через час появится официальный комментарий посольства США о том, что визу Сунгоркина никто не аннулировал. На сайте «Комсомолки» появится новая статья уже про розыгрыш, и история формально закончится.
Но чего точно не могли учесть ни авторы розыгрыша, ни кто-нибудь еще, — это того, что главной жертвой злой шутки стал даже не Сунгоркин, а совсем посторонний человек — главный редактор Russia Today Маргарита Симоньян. Судя по всему, получив «факс из посольства», Сунгоркин позвонил ей первой — как главному в кремлевских СМИ специалисту по американским делам. Симоньян сообщила о ЧП в своем твиттере с комментарием «Нет слов», но слова нашлись быстро. «Ясно же, что главреду Комсомолки отказали в визе США не потому, что он пытал Магнитского, а потому, что США не нравится, что они там пишут», и еще через несколько минут — «В общем, браво. Свобода как она есть. Учитесь, товарищи». К послу США Майклу Макфолу Маргарита Симоньян обратилась с персональным вопросом: «Как отказ главреду КП в визе США по закону Магнитского, к гибели которого он не причастен, стыкуется с принципом свободы слова?» Отсканированный факс из посольства также опубликовала Симоньян с припиской «Ерничаем дальше?». А когда выяснилось, что все-таки да, ерничаем, в твиттере главного редактора Russia Today появилось опровержение: «Про Штаты в данном конкретном случае беру слова обратно. Впрочем, повод еще будет». Это самое очаровательное во всей истории с факсом — двое главных редакторов поверили не фальшивому факсу, а своей собственной пропаганде. Так много говорили о «парадоксах империи законности, демократии и справедливости», что сами в них поверили.
Вообще стоит признать, что без Маргариты Симоньян розыгрыш получился бы совсем не таким ярким. Если бы героем этого сюжета был только один Сунгоркин, над ним даже смеяться особенно не хотелось бы — растерянный пожилой мужчина, повторяющий, что Магнитского он не знал, а в Америке хотел посмотреть Йеллоустоунский национальный парк. Но Симоньян довела розыгрыш с факсом до состояния шедевра — когда человек, персонально символизирующий самодовольство и непробиваемость пропагандистского сословия путинской России, вдруг демонстрирует очевидный испуг, трудно остаться к этому равнодушным. Собственно, именно испуг Симоньян обеспечил основной эффект авторам факса, и это естественно. Соавтором любого розыгрыша выступает его жертва: без ее страхов и тайных желаний никакого розыгрыша просто не получится. Если бы советские композиторы не воровали у западных композиторов музыку, испугала бы их телеграмма от Фрэнсиса Лея?
В своих интервью Маргарита Симоньян любит сравнивать вверенный ей телеканал с вооруженными силами, которые в мирное время тоже могут показаться обывателю бесполезными, зато, когда начнется война, без них не обойтись. Развивая эту метафору, можно сказать, что и сама Маргарита Симоньян в мирное время может показаться бесполезной, зато без нее не обойтись в дни жестоких розыгрышей: без ее перепуганных твиттов мы могли бы только догадываться, до какой степени современная российская номенклатура боится лишиться возможности въезжать в США.
Разыскиваемая по «Болотному делу» и в связи с этим скрывающаяся, кажется, в Эстонии активистка движения «Солидарность» Анастасия Рыбаченко в этом году успела перессориться практически со всеми журналистами, работавшими на митингах и массовых акциях. Дело в том, что и на Болотной площади в мае, и на предыдущих митингах у нее было с собой журналистское удостоверение, пресс-карта, хотя журналисткой она, разумеется, никогда не была. Толкалась с полицейскими, кричала что-то в мегафон, а как схватят — отпустите меня, я журналист. Стоит признать, что это было не очень красиво. Если ты активист — зачем выдавать себя за журналиста?
Но стоит также признать, что если бы Анастасия Рыбаченко, аккредитовавшись от какого-нибудь дружественного издания, оказалась вдруг в зале пресс-конференции Владимира Путина, то она бы легко затерялась среди сотен других прокремлевских и антикремлевских активистов, которые пришли к Путину, выдавая себя за журналистов. И если бы кто-нибудь вдруг сказал ей: «эй, Рыбаченко, уходи отсюда, ты активистка, а не журналистка!» — она с полным правом могла бы ответить: «простите, мол, а все остальные в этом зале — с ними что, все в порядке?»
Вот этот «внештатник газеты «Ваши шесть соток», ныне депутат Госдумы — он журналист? А тетенька из Всеволожска с приветами от первых путинских учительниц? А бухгалтерша с предложением учредить профессиональный праздник бухгалтеров? А лысый пожилой мужчина с молодежного телеканала и идеей создания массовой молодежной патриотической организации? А женщина из Коми, предложившая объявить год ветеранов? А мордовские крестьяне с их благодарностью за заботу о крестьянах и астраханские рыбаки с благодарностью за заботу о рыбаках? А щекастый юноша из LifeNews с анекдотами про Путина и конец света? А сахалинская женщина с островом Путина? А человек, сравнивший Путина с Дэн Сяопином? Светящуюся вывеску «Пресс-конференция» на заднике легко можно было бы заменить какой-нибудь надписью про «Народный фронт», и это было бы правильно, потому что, конечно, мы видели съезд «Народного фронта», а не пресс-конференцию действующего политика.
И представители оппозиции на этом съезде тоже выступали, говорили на свои оппозиционные темы. Семь речей было произнесено о принятом Госдумой запрете на усыновление детей из России американцами. Прозвучали слова о «Болотном деле», об «Анатомии протеста» и о том, что сидящая под домашним арестом в Молочном переулке минобороновская Васильева особенно неприлично выглядит на фоне слепнущего в тюрьме Акименкова. Оппозиционных ораторов было несравнимо меньше, чем лояльных, но ведь и в обществе такая же пропорция, так что все даже честно.
Журналисты, надо сказать, тоже были и задавали вопросы. Их было мало, но они были. Формальный признак — наверное, такой, что из ответа на вопрос журналиста можно сделать полноценное новостное сообщение, в котором будет какая-то новая информация. Журналист из Bloomberg спросил про «деофшоризацию экономики». Украинская тележурналистка спросила что-то про Януковича, китаец из «Синьхуа» — что-то про отношения с Китаем. Девушка из Russia Today спросила, где пройдет саммит «восьмерки» в 2014 году. Классические журналистские вопросы, рассчитанные на информативный ответ, а не на умильное или раздраженное выражение лица Путина, — этих вопросов было мало, и на фоне всего остального они смотрелись бледно и необязательно. Где пройдет саммит — это может и анонимный источник в Кремле рассказать, а про деофшоризацию все равно никто не знает — возможна ли она, и если да, то как.
Собственно, единственное, чем была интересна эта пресс-конференция, — получился такой открытый урок на тему стандартов журналистики в современных российских условиях. Мы увидели, что приверженцы классического стандарта оказываются в этих условиях лишними, и на титульном листе, допустим, толстой книги “Bloomberg’s way”, которая служит подробнейшей корпоративной библией этого информагентства, стоит напечатать приписку: «В России не действует». В России независимая пресса — это одна из сторон конфликта с государством, с властью, и даже если авторы самых неприятных для Путина вопросов Ксения Соколова, Александр Колесниченко, Илья Азар, Екатерина Винокурова, Сергей Лойко с этим не согласятся — они выступали на этой пресс-конференции именно как оппоненты Путина, а не как журналисты. И правильно делали.