Тамара сказала, что меня не оставит и вместе мы обязательно что-нибудь придумаем, разберемся. Героическая женщина!
Я решил озаботиться изменением внешности. Отправил Тамару в торговый центр, снабдив инструкцией и кредитной картой. Сам же, испросив у нее станок, отвратительного гламурно-розового цвета (других у нее не было), отправился в ванную брить усы. Тем более что они когда еще были заклеймены Котомкой как «старомодные»! Вернувшись из гипермаркета, моя подруга меня не узнала:
– Да ты просто мачо стал! Антонио Бандерас!
Я покраснел от смущения:
– Ну, спасибо на добром слове. Боялся тебя разочаровать! Сам себя, например, я не узнал. Я же двадцать лет ходил «Чапаем». Теперь гляжу – чужой кто-то из зеркала смотрит. Оказалось, под усами я был совсем другой, не такой, каким себя помнил… Просто шок!
– Так лучше! – заверила меня Тамара. Я успокоился и принялся примерять привезенные ею новые шмотки: желтые джинсы, ярко-синюю куртку, красную шерстяную тюбетейку с помпоном. Никогда в жизни я прежде так не «петушился» в смысле внешнего вида! Надел солнцезащитные очки – Тамара ничего не забыла, – перекинул через плечо новую спортивную сумку с запасным бельем и откланялся. Стало интересно, родная мама узнала бы меня без усов, в таком наряде? Ехать в Зеленый город, чтобы проверить, было некогда. Жена бы не узнала точно. Она без усов меня никогда не видела. Разве что сразу спиной повернуться? Со спины, возможно, узнала бы.
Возле подъезда, где самым скромным автомобилем был «американец» моей подруги, среди дорогих джипов и представительских седанов мое внимание привлекла зачуханная «девятка» с тонированными стеклами. Когда я быстрой походкой проходил мимо, водительское стекло патриарха отечественного автопрома поползло вниз. Я похолодел. Но ничего страшного не произошло. На тротуар полетел дымящийся окурок. «Жлобье!.. Долго еще мне шарахаться от каждой кошки? – подумал я. Кстати: – Не забыть про Валентина!»
По дороге в аэропорт я позвонил матери, узнать, как ей отдыхается в Зеленом городе? Сообщил, что уезжаю в командировку, совсем не надолго. Затем телефонировал Генке – его выписали из больницы. Он пообещал «дохрамывать» до моей квартиры, чтобы кормить котика и убирать за ним, пока я отсутствую.
Потом позвонили мне. Глянул на дисплей – номер незнакомый. Подумал: «Клиенты? Соискатели китайской пластмассы? Придется отсылать к Голобородову. На месте компаньона я бы уже сравнивал меня с Аршавиным – дескать, тоже забивать люблю. Только футболист – в ворота, а я – на работу! За аквапарк тезка Василий рассчитался сполна…»
– Слушаю.
– Василий Сергеевич? Это капитан Банников из Управления МВД. Узнали? Хорошо. Я знал, что богатым мне никогда не быть, – пошутил он. – С вами хочет поговорить один человек. А именно – отец Артура Голоденко. Вы позволите дать ему номер вашего телефона?
– Он, наверное, станет просить, чтобы я забрал заявление? – усмехнулся я.
– А вы готовы забрать?
– За Артура уже просила Тамара Кошелева, и я ей обещал.
– Я знаю, она сегодня была у меня.
«Сегодня? Была?! – мысленно удивился я. – А мне почему ничего не сказала?..»
– Так как насчет телефона? – спросил Банников, поскольку я молчал.
– Пожалуйста, дайте. Я ни от кого не прячусь. Не считая того, кто прячется от вас. И кого вы, надеюсь, найдете.
– С вашей помощью.
Банников попрощался, а я все думал, когда же Тамара успела побывать у него? Очевидно, когда отправилась в торговый центр – когда еще? Сейчас, после моего отъезда, она просто не успела бы…
Взяв билет до Одессы (напрасно волновался, что без усов не дадут, глядя на фотографию в паспорте), я посмотрел на часы и понял, что у меня еще уйма времени. Купил свежую газету, но развернуть не успел. Кто-то опять про меня вспомнил и позвонил на мобильный.
– Здравствуйте! – приветствовал меня хорошо поставленный, но, кажется, слегка взволнованный баритон. – Снигирев Василий Сергеевич?
– Так точно! – по-военному ответил я.
– Извините за беспокойство. Меня зовут Голоденко Виктор Александрович. Я отец Артура Голоденко, с которым у вас э-э-э… произошел конфликт.
Растянутое «э-э-э» выдало в Голоденко-старшем публичного человека.
– Я вас слушаю, Виктор Александрович.
– Могли бы мы с вами встретиться? Я готов сейчас подъехать в любое удобное для вас место.
– Для чего, Виктор Александрович? Если вы хотите попросить меня забрать заявление, так я и так готов. Вам даже не стоит трудиться и намекать мне, что мы можем договориться, как это принято у людей… умеющих договариваться, – сказал я с иронией. – Я заберу заявление совершенно бескорыстно. Договаривайтесь со следователем. Не в том смысле… За вашего сына уже попросила Тамара. Кошелева. Вы, вероятно, с ней знакомы?
– Да, да, Тамара. В ней-то все и дело, Василий Сергеевич. Я хотел бы вам кое-что объяснить.
Такая настойчивость сразу меня обеспокоила. Возникло ощущение, что не все тут так просто. «Уж не является ли отставной Артурчик, в самом деле, папашей «киндера» Тамары? – задался вопросом я. – Она же говорила, что у нее есть сын, но не уточняла, кто его отец».
– Ну что же, извольте, – пришлось согласиться мне. – Но, к сожалению, могу вам предложить единственное место встречи – аэропорт Стригино. Через два с половиной часа у меня самолет.
– Хорошо, спасибо. Я немедленно выезжаю…
Виктора Александровича Голоденко привез шофер на очень приличном автомобиле. Увидев отца Артура (перезвонившего мне на подъезде), я окончательно уверился, что передо мной – человек публичный. Пальто, белоснежная сорочка, галстук. Вспомнив, как в настоящее время выгляжу сам, я едва не рассмеялся. Голоденко-старший, вероятно, должен был принять меня за кутюрье, дамского парикмахера или, быть может, музыкального продюсера. Словом, человека, который так много времени проводит с женщинами, что это не может не сказаться и на его собственном внешнем виде. То есть крыша малость поехала…
– Извините мой дресс-код, Виктор Александрович, – с иронией глядя в глаза этому «солидолу», произнес я. – Не готовился к официальному приему.
– Да что вы, – сразу успокоился после моего хамоватого извинения непрошеный визави. – Я сам не выношу собачьих удавок… Просто я с работы и на работу… Я в нижегородском отделении «Газпрома» – не последний человек, – сказал он с такой интонацией, будто извинялся.
«А у меня свой пансионат на Черном море имеется», – захотелось сказать ему. И хорошо бы еще язык показать, но сдержался. Тема разговора, анонсированная им, – про Тамару – уж больно встревожила.
– Я не знаю, как Артуру пришла в голову идея угрожать вам, – заговорил отец юного сидельца. Мы не спеша пошли рядом вдоль здания аэровокзала. – Он не признается. Но как только я услышал от следователя имя «Тамара Кошелева», понял, что он по-прежнему привязан к ней. Я всегда был против этого знакомства!